Спецназ в отставку не уходит

Тамоников Александр

Волков спросил:

— А если, наоборот, поймут, что боимся всего, и надавят еще сильней? Тогда что, дерьмо по их приказу жрать?

— Ну, скажем, пожаловаться никогда не поздно. И взводному, и комбату. И это козлы-«деды» понимают. Тебе сильно досталось?

— Да нет! Терпимо!

— Вот! Били, значит, так, больше для понту и показухи! А ведь их никто не сдерживал. Нет, Диман, они нас точно проверяют!

— Ладно! Пусть будет по-твоему! Но форму, что, будем стирать и гладить?

Сонин, подумав, сказал:

— Знаешь что, Диман. Как выйдем,

в каптерке надо заявить, будто все поняли и то, что «деды» требуют, выполним, раз так здесь установлено. Но только сейчас и когда своим обмундированием заниматься будем. Беспредела терпеть не будем, лучше свалим из части, благо тут не тайга и не пустыня. Короче, что положено духам, делаем, но без унижения и оскорбления. Посмотрим, что они на это скажут! Другого выхода не вижу!

Волков, в котором все внутри протестовало против насилия над личностью, но не находило решения, как снять проблему, вздохнув, спросил:

— И кто заявит?

Сонин ответил:

— Я предложил, я и заявлю. Ты только поддержи и подтверди, что готов по-нормальному тащить службу, определенную «дедами». Лады?

Дмитрий, сплюнув на холодный пол, ответил:

— Лады! Потом, может, найдем вариант, как уйти из-под прессинга «дедов»! Должны же быть в батальоне земляки-старослужащие? Или офицеры порядочные, которым открыться можно! Поглядим! А может, наши «деды» сами отвалят, проверив нас. Делаем, как ты предложил!

Вскоре люк открылся.

Раздался голос Жукова:

— А ну на выход, обмороки!

Сонин спросил:

— И как мы вылезем без лестницы?

— Как? Каком! Подпрыгивайте, цепляйтесь за края пола и подтягивайтесь. Или силенок не хватит?

— Хватит!

Солдаты с трудом, помогая друг другу, вылезли из подвала. Им указали на прежнее место перед столом. Все тот же Жуков поинтересовался:

— Ну, как, хватило времени обдумать свое положение?

Сонин ответил:

— Хватило. Ладно! Вы сила, против силы не попрешь. Мы будем делать то, что положено духам, раз так заведено в части. Но только если по-нормальному. Покатит беспредел, лучше свалим из части.

Липенко спросил:

— И что значит по-нормальному?

Сонин объяснил:

— В меру! Стираем свое обмундирование, черт с ним, давайте и ваше. Подшиваем себе подворотничок и на ваши кителя пришьем, руки не отвалятся. В наряды ходить будем, но по очереди. И порядок наводить, как в карантине.

Жуков ухмыльнулся:

— Решили условия выдвинуть?

И неожиданно одобрил поведение молодых солдат:

— И правильно. Цену себе знать надо. Это хорошо, что вы все поняли. О нашем разговоре – никому! А сейчас взяли шмотки, щетки, мыло, материю и – вперед на мины. Чем быстрее управитесь, тем больше поспите. И учтите, кроме нас, вам никто ничего не может предъявить. Если грузанет кто из черпаков, доклад мне! В момент решу проблему. Ступайте!

Новобранцы покинули каптерку, направившись в умывальник. Этой ночью им выпало на сон всего три часа.

Утром, передав выглаженную и подшитую форму «дедам», Волков и Сонин

вместе со всем взводом вышли на физическую зарядку. Жуков остался в казарме. Встретил командира взвода, который припоздал на развод. От Кутенко несло перегаром, под глазами мешки. Видимо, тоже провел бессонную ночь. Старший лейтенант, приняв доклад, спросил:

— Обработали молодых?

Жуков ответил:

— Так точно! Как и приказывали!

— Ну и как?

— Нормально! Сначала попытались взбрыкнуть, потом, получив по почкам да посидев в подвале, смирились. Правда, заявили, что стерпят все, кроме беспредела. Типа если перегнем палку, то сбегут.

— Так и сказали, что сбегут?

— Так точно!

— Значит, всыпали им?

— Всыпали! Но, как велели вы, больше для понта.

— Надеюсь, следов не оставили?

— Да не должно быть!

Кутенко хмуро взглянул на сержанта:

— Не должно? Посмотрим! А сейчас держи пятихатку да слетай в деревенский магазин. Возьми водки и пару бутылок пива. Хреново мне! Не забудь карточку посыльного. Налетишь на патруль, скажешь офицеру, пойло для меня. И давай – мухой, чтоб до начала утреннего осмотра обернулся! Пошел!

Жуков, забрав деньги и карточку посыльного, прошел к забору. Осмотревшись, перемахнул через него и рванул в сторону деревни Лыковка.

Кутенко закурил. Но тут же выбросил окурок. От дыма его затошнило. Крикнул в открытую дверь казармы:

— Дежурный! Ко мне!

Выскочил ефрейтор, начал было доклад, но офицер остановил его, указав на свой же окурок.

— Это что такое?

Дежурный вытянулся:

— Виноват, товарищ старший лейтенант, но до подъема дневальные вылизали территорию.

— Вижу, как вылизали! Убрать!

Ефрейтор бросил дымящуюся сигарету в мокрую урну. Застыл перед взводным.

Тот прикрикнул на него:

— Ну чего встал? Пошел в казарму!

Отправив дежурного по взводу, посмотрел на время. Магазин в Лыковке открылся, сержант должен уже быть там. Еще минут пятнадцать, и вернется, а до утреннего осмотра – полчаса. Нормально. Если не подведет Жуков, Кутенко успеет привести себя в порядок. Пивка, как говорится, для рывка, да лобастой водки – и он в полном порядке. Тогда можно и службой заняться. Кутенко зашел в казарму. Старший лейтенант не ошибся в расчетах.

Ровно через пятнадцать минут в дверях канцелярии появилась потная физиономия Жукова. Запыхавшимся голосом доложил:

— Ваше приказание выполнено, товарищ старший лейтенант. И водки взял, и пива, и закуски кой-какой с леденцами, чтобы запах отбить, прихватил!

— Молодец! Поставь пакет на стол и – к взводу. Построишь бойцов на утренний осмотр, доложишь.

— Есть!

— Ступай! Спасибо!

— Да не за что. Мы для вас, если что…

Сержант вышел из каптерки, притворив за собой дверь. Взводный открыл бутылку пива. С жадностью припал к горлышку. Отпив больше половины, оторвался от емкости. В нос ударила отрыжка. Кутенко удовлетворенно воскликнул: