Спецназовец. Сошествие в ад
Шрифт:
Юрий прекрасно понимал, что Сазонову для того, чтобы глубоко осмыслить ситуацию и принять правильное решение, потребуется время, как минимум несколько дней, возможно, целая неделя. И его негодование было нормальной реакцией человека, который столкнулся с серьезной проблемой.
Якушев не сомневался в том, что если и начнет что-то выискивать, то Сазонов его поддержит.
– Чего это ты такой нервный? – не удержался от вопроса Якушев, заметив невеселый взгляд Сазонова.
– Да надоело все, – вздохнул он. – Школа эта, работа… Так и подмывает все это бросить, а нельзя. Тогда останусь без
– Неужели у вас так туго с работой? В конце концов, если совсем муторно, когда все устаканится, можешь ко мне приехать в Москву. Живу я один, хата просторная, двухкомнатная, места всем хватит. С твоим опытом тебя точно возьмут в какой-нибудь ЧОП или службу безопасности.
– Да мне бы дело настоящее, понимаешь? Чтобы смысл был, чтобы я знал, ради чего все это делаю, чтобы все было как раньше.
– Приказы не обсуждаются. Я их просто выполнял. Вот и все. Какой там может быть смысл? Не забивай себе голову сентиментальной чепухой, – посоветовал Якушев, не понаслышке знакомый с рефлексией. – А то будешь тогда на вино налегать.
Когда все шашлыки дозрели до нужной кондиции, Якушев помог Сазонову затащить их в дом, чтобы пообедать там в спокойной обстановке. Все-таки двор отлично просматривался со всех сторон, и, действительно, не заметить Якушева в красном спортивном костюме было практически невозможно.
Друзья не скатывались до банальной пьянки, чтобы оставаться в трезвом рассудке, да и ситуация с множеством неизвестных не располагала к алкогольным возлияниям.
– Что мы имеем на сегодняшний день? – начал раскладывать свой логический пасьянс Сазонов. – Ты кому-то очень сильно насолил в Москве, и тебя хотят убрать. Раз. Причем неизвестно, кому именно ты насолил и какие у твоих врагов мотивы.
– По крайней мере, известно, что случайностью здесь не пахнет.
– Теперь ты участник нового конфликта. Это два, – загнул второй палец Сазонов. – Только на этот раз твой враг известен. Это Вахтанг Гогнадзе. Точнее, все семейство. У них как принято, если одного тронул, то за него вступаются все. И мотивы этого семейства в отношении тебя предельно ясны. Во-первых, ты должен ответить за оскорбление. Наказание очень простое – смерть. Ну и пытки перед ней. Во-вторых, тебе попали в руки интересные документы. Наказание аналогичное, как и за первое прегрешение.
– М-да, – мрачно пробормотал Юрий, сильно затягиваясь сигаретой. – Мне уже и Москва кажется поуютнее и погостеприимнее.
– Это тебе только кажется, – «обнадежил» его Сазонов. – Свои проблемы мы всюду возим с собой.
– Хорошо философствовать, когда ты не при делах. А у меня, знаешь ли, положение, как у загнанного зверя. Конечно, можно путешествовать хоть по всему земному шарику, но для этого нужны приличные средства, которых у меня сейчас нет.
– Может, сварганим паспорта на фамилию Гогнадзе и слетаем на Кипр? Подделаем подписи… Вдруг наш фокус прокатит и мы обналичим деньжата? Не каждый день попадается такая информация, – мечтательно протянул Сазонов, зажмурив глаза и, скорее всего, уже представляя себя на каких-нибудь тропических островах со знойной красоткой в обнимку.
– Ага. И рожи их тоже подделаем. Банкиры тут же сообщат им, что прилетели какие-то обалдуи с
Сазонов хоть и понимал, что Якушев прав на все сто процентов, но чисто из духа противоречия хотел с ним пободаться, как в старые-добрые времена, и сугубо теоретическим способом выявить победителя в их полемике. Он хотел уже начать, как тут в дверь неожиданно постучали.
Якушев немедленно сориентировался, приложив указательный палец к губам, и тихонько выскользнул из-за стола, спрятавшись в сортире. По своему опыту он знал, что стоять за дверью крайне опасно, потому что в первую очередь именно в нее и стреляют, поэтому Якушев стал сбоку, около унитаза.
Сазонов медленно поднялся из-за стола, чувствуя, как предательски задрожали коленки, но тут же силой воли заставил себя собраться, напомнив себе, что, как-никак, он еще не так давно служил в ГРУ, а это кое о чем говорит, и веники вязать там не учат, да и мастерство не пропьешь.
Он подошел к входной двери и будничным слегка ленивым голосом поинтересовался:
– Кто?
– Алексей… Алексей Евгеньевич, – подросток чуть ли не захлебывался от волнения, говорил бессвязно.
В этот момент Сазонов почувствовал, как огромный груз свалился с его плеч. Значит, все-таки не полицейские и не бандиты. Это уже хорошо.
– Заходи, – сказал он, открывая дверь и пропуская в комнату нескладного подростка, с которым у него всегда была масса проблем.
Этот подросток числился среди отстающих и, выражаясь на школьном сленге, забивал на учебу болт, совершенно не задумываясь о своем будущем.
Не показывая своего удивления, Сазонов подумал: «Странно, что он сюда приперся. Или это он хочет извиниться за свое поведение? Но что-то я сомневаюсь, что его замучила совесть».
Несколькими днями ранее какие-то шутники налили на учительский стул жидкого клея. Сазонов был в тот день очень рассеянным и не сразу понял, что происходит. Понимание пришло, когда он под аккомпанементы громогласного хохота попытался подняться, а стул оказался прочно приклеенным к его заднице. Его это сильно разозлило, и он применил репрессии против школяров, но тем не менее на душе все равно было гадостно.
– Если ты хочешь извиниться за тот инцидент, то мне твои извинения не нужны, – сухо начал Сазонов.
– Я пришел по другому делу, – поспешно оборвал его подросток.
– Только давай по существу. Предупреждаю сразу, что никаких взяток я не беру.
– Да понимаете… – подросток замялся, опустив глаза.
Сазонов, сложив руки на груди, смотрел на него с превосходством человека, который уже разгадал замысел своего оппонента и просто ждет этому фактического подтверждения.
– Ну… говори.