Спецслужбы и войска особого назначения

Кочеткова П. В.

И только на десятый день, когда все средства убеждения и психологического давления были исчерпаны, приняли решение о штурме. Рано утром' подогнали мощный кран, который стал разрушать верхний этаж здания с помощью массивной «бабы». Штурмовой отряд, получив строгое приказание не использовать оружие, ворвался в дом. Через полтора часа после начала атаки один полицейский был застрелен. Тогда только нападавшим разрешили использовать оружие внутри виллы. В конце концов террористы сдались. И хотя в результате было убито двое полицейских, а еще пятнадцать — ранено, ни один из преступников не пострадал, а заложницу нашли живой и невредимой.

Для полиции чуть ли не всех

остальных стран мира терпение, проявленное японцами, просто немыслимо. Ведь заранее было известно, что придется иметь дело с безжалостными убийцами, что и подтвердилось во время штурма. Тем не менее решение о применении оружия принято было только после того, как среди сил охраны порядка появилась первая жертва.

Не вняли японцы и другому совету оккупационных властей — максимально использовать патрульные машины. Их сирены и проблесковые огни (наряду с револьвером) также считаются американской полицией неотъемлемой частью ее повседневной жизни. Однако в узких улочках японских городов скоростные преимущества автомобиля сводятся почти на нет (только 13 % токийских улиц пригодно для двустороннего движения). Но даже не это самое важное.

В Японии вооруженный и моторизованный страж порядка воспринимается обывателем скорее как нарушитель спокойствия, нежели его охранитель. И самое главное: при автомобильном патрулировании неизбежно ослабляется контакт между полицией и населением. А именно это принято полагать наиболее важным в работе полиции. Считается, что для стабильности в обществе важнее предупреждение преступности, ибо само понятие «преступник» появляется уже после того, как преступление совершено, т. е. полиция не сумела его предотвратить. Поэтому работа японского полицейского чрезвычайно рутинна и лишена ореола детективной романтики.

Организационная основа японской полиции — так называемый кобан («будка») — небольшой полицейский участок, расположенный среди жилых кварталов. Полицейский каждодневно обходит свой участок, беседует с жителями, многих из которых он знает в лицо, фиксирует мельчайшие изменения в своем околотке, обращает внимание на неправильно припаркованные автомобили, на подозрительных личностей и т. п. Такая тактика показала себя очень эффективной — 40 % преступников выявляется полицией во время пешего патрулирования. Пеший образ жизни полицейского закреплен и в обращении, ему адресуемом — «омавари-сан» — «господин-обходящий-округу».

Все это создает почти деревенскую атмосферу особой доверительности — в случае малейшей необходимости жители без колебаний обращаются в полицию. Причем они предпочитают это делать не по общеполицейскому телефону 110, а прямиком направляются к своему участковому, чтобы в личном контакте оповестить о случившемся.

Помимо ежедневного пешего патрулирования еще одной привычной обязанностью полицейского является опрос жителей околотка. Дважды в год в каждый японский дом стучится страж порядка и предлагается ответить на длинный список вопросов. Сколько здесь проживает людей? В каких отношениях они состоят? Сколько им лет? Где они работают? Имеется ли автомобиль? Какой марки? Какой у него номер? Какие ценные вещи имеются в доме? Появились ли новые люди в квартале? Замечено ли что-нибудь подозрительное? Не беспокоят ли соседи? Довольны ли вы муниципальными службами? Полицейский может также осмотреть запоры на дверях и окнах и дать надлежащий совет.

Так поддерживается постоянная обратная связь между населением и полицией. Полицейские в других странах часто жалуются, что по большей части им приходится иметь дело с весьма неприятными персонами — алкоголиками, проститутками,

скандалистами, ворами, хулиганами, грабителями и т. д. Опыт японского полицейского совершенно противоположен — обычно он общается с нормальными людьми й только сравнительно редко — с нарушителями порядка. Дэвид Бейли, американский специалист по криминалистике, метко заметил, что полицейский в США подобен пожарному — он действует, когда уже что-то случилось: японский же полицейский больше похож на мирного почтальона.

(А. Мещеряков. Преступление и наказание: японский вариант //Иностранная литература. — 1992. — № 11–12.)

ИЗРАИЛЬ

АДОЛЬФ ЭЙХМАН БЫЛ ПОХИЩЕН И КАЗНЕН

Питер Малкин живет в Манхэттене. Он, считается «Консультантом по организации службы безопасности и борьбе с терроризмом». Но неизвестно, кого он «консультирует», с какими агентствами или фирмами связан. Известно, однако, что Малкин — тот самый человек, который похитил в I960 году из Буэнос-Айреса нацистского преступника Адольфа Эйхмана, руководившего «окончательным решением еврейской проблемы» — уничтожением евреев. Эйхман был казнен в Израиле пять лет назад. Спустя четверть века после его казни Питер Малкин впервые дал интервью. Он рассказал корреспонденту газеты «Нью-Йорк таймс» Питеру Керру о себе и своей роли в операции по похищению Эйхмана.

Питер Малкин родился в Палестине. В 1939 году его родители поехали вместе с ним навестить многочисленную родню в Польше. Это было незадолго до вторжения нацистских и советских войск в Польшу. Малкины вернулись в Палестину. Однако в Польше осталась старшая сестра Питера с тремя детьми.

— Мать сказала мне: «Попрощайся с ними сердечно, ты больше никогда их не увидишь!» Так и произошло, — рассказывает Малкин.

Когда Питеру было четырнадцать лет, он включился в подпольную борьбу против англичан. В первой арабо-израильской войне (в 1943 году) он возглавил подразделение саперов. После провозглашения независимости Израиля Малкин был уже опытнейшим оперативным сотрудником разведки.

Руководители израильской разведки не случайно выбрали Малкина в состав команды, которой было поручено похитить Эйхмана. Во-первых, Питер прекрасно владел каратэ, во-вторых, он обладал даром перевоплощения. Накануне вылета в Аргентину Питер поехал к матери, загримировавшись. Он изменил не только внешность, но и голос. Войдя, отрекомендовался матери как иностранный студент, друг ее сына. Когда Питер открылся, мать была потрясена. «У меня будет разрыв сердца!» — воскликнула она.

Поздно вечером, когда они остались вдвоем, мать сказала: «Я знаю, ты уезжаешь далеко. У тебя опасное задание». И хотя Питер это отрицал, мать повторяла, что не верит ему и знает, что он уезжает». В конце концов Питер признался: «Да, уезжаю. «Даже тайный агент не может обмануть еврейскую мать», — заметил Малкин. Но он не сказал матери, куда уезжает и зачем.

Правительство Израиля считало, что Эйхмана следует похитить, потому что что Аргентина наверняка откажется выдать преступника. Эйхман жил в Аргентине с 1950 года под именем Рикардо Клемента. Его выследили агенты израильской разведки. Его решили похитить, когда он возвращался с работы в свой загородный дом.

Весной 1960 года в Аргентину прилетели из разных европейских городов агенты израильской разведки. Они установили наблюдение за домом Эйхмана. Малкин вспоминает как вечерами он наблюдал в бинокль за гостиной, в которой Эйхман играл со своим шести летним сыном.