Спецслужбы и войска особого назначения
Шрифт:
— Русские ведут грязную игру, и, боюсь, американцы — тоже, — сказал он. — Тебе лучше в этом не участвовать.
Но я не последовала его совету — не смогла бросить занятие проституцией.
Когда через некоторое время мы снова увиделись, он мне сказал:
— Слушай, если ты не хочешь выйти из игры, то, по крайней мере, напиши об этом книгу!
Такая идея мне понравилась. Во-первых, на книге можно было хорошо заработать. Во-вторых, это позволяло как-то снять нервное напряжение. В-третьих, я сохранила бы свое влияние. Если ты не используешь других людей, они
С этого времени я начала вести дневник, который никогда не оставляла дома, боясь обыска, который в мое отсутствие могли провести агенты ЦРУ Пришлось быть осторожной и в телефонных разговорах.
Однажды мне позвонил агент ФБР Дэвид.
— Привет? Только что вернулась от Энди?
— Да, всю ночь была у него.
— Удалось выспаться?
— Чуточку.
— Надеюсь, достаточно, чтобы прийти пообедать вместе с нами?
— Не уверена…
— Это очень важно.
— А что за дело?
— Важное дело. Нам бы очень хотелось с вами побеседовать. Но не по телефону
В голосе у него чувствовалась озабоченность, которая передалась и мне. А вдруг они узнали о моей книге?
Мы встретились в баре, недалеко от моего дома, и нашли уголок, где могли поговорить спокойно.
— Так вот, дело очень деликатное, — начал Дэвид. — Из-за этого мы рискуем потерять работу… У Энди обнаружили венерическую болезнь…
Сначала я даже почувствовала облегчение. Ерунда: несколько уколов пенициллина или другого антибиотика — и все в порядке. Но потом я обозлилась. «Наверное, они решили, что это от меня, — подумала я. — Конечно, чего еще ждать от проститутки!»
— Давайте попробуем вычислить, — предположил Дэвид. — Не считая сегодняшней ночи, когда вы были у Энди в последний раз?
Он вынул из кармана свою записную книжку. Хотя ФБР формально «передало» Энди ЦРУ, наблюдение с их стороны продолжалось…
Мы начали прикидывать, сравнивать даты. Потом Дэвид сказал, что врач запретил Энди вести половую жизнь в течение трех дней.
— Я сейчас позвоню своему врачу и попрошу его принять меня как можно скорее.
— Да, и вот еще что, — сказал Дэвид. — Вам хотели послать повестку в суд по вашему прежнему делу о наркотиках. Но будьте спокойны: мы это замяли.
— Спасибо. Правда, я совершенно не представляю, в чем еще они могут меня обвинять…
— Они хотят выйти на главаря. Как там его… Кэдиш?
— Да я о нем практически ничего не знаю. Я вообще предпочитаю знать как можно меньше.
— Да, но ведь именно Кэдиш нашел вам адвоката, когда вас задержала полиция. Они думают, что вы им поможете узнать о нем больше. Но не тревожьтесь: повестки не будет.
— Спасибо.
Выходит, то дело о травке для меня далеко не закончилось. К тому же я продолжала курить, и найти при мне марихуану было нетрудно. Я была у них на крючке.
— Да, по поводу болезни… — продолжал Дэвид. Есть одна девушка, которую зовут Сильвия Коннорс. Вы с ней знакомы?
— Нет, никогда даже не слышала о ней. А под каким именем она работает? Я знаю почти всех своих вашингтонских коллег, но в основном
Кличку ее Дэвид не знал и сказал, что постарается выяснить.
— Кстати, Джуди, ребята из ЦРУ попросили меня узнать у вас, сколько Энди вам платит.
— Послушайте, я вам уже говорила…
— Мы оказали вам услугу. Теперь ваша очередь.
— Ну ладно.
Я не хотела называть истинную сумму: пять тысяч. Они наверняка решили бы, что это слишком много. Но и чрезмерно преуменьшать не следовало, иначе они бы не поверили.
— Три с половиной в месяц.
Дэвид посмотрел на Джо и кивнул.
— Ну это вроде нормально.
— Да, меньше тысячи в неделю, — заметил Джо. Расставшись с Джо и Дэвидом, я вздохнула с облегчением: насчет моей книги они ничего не знали. Но вот история с повесткой меня всерьез беспокоила.
На следующее утро я пошла к моему гинекологу и через несколько дней получила результаты анализов, поэтому, когда позвонил Дэвид, мене было что ему сказать:
— А я как раз собиралась вам звонить. Реакция отрицательная. У меня ничего нет.
Девид не особенно удивился, хотя из моего ответа вытекало, что Энди заразился от другой. Но, разумеется, он гораздо лучше меня знал, с кем еще встречается Энди. Мне же просто повезло, что я от него не заразилась.
Когда мы с Энди встретились вновь, то оба были в очень скверном настроении. Он — из-за письма сына. Правда, он не рассчитывал на сочувствие с его стороны — тот делал карьеру в партии, — но наделся получить через него известие о дочери. От советских властей ответа по-прежнему не было. Они даже не говорили ни «да», ни «нет» адвокату Энди, который ждал визы, чтобы поехать в Россию и повидаться с дочерью. В письме сына о ней была только одна строчка: отца она видеть не желает. «Он писал под диктовку, — сказал мне Энди. — У Геннадия совсем другая манера. Наверняка под диктовку».
Потом мы сменили тему. Я сказала, что планирую покупку новой машины. Энди понял намек и предложил финансовую помощь.
На следующий день я отправилась в магазин и остановила свой выбор на «корвете».
Вечером позвонила Энди и сказала, что нездорова. Мне не хотелось подпускать его к себе до тех пор, пока он не даст денег.
— Ну что, выбрала машину? — спросил он.
Я сказала ему о «корвете», но он в этом совершенно не разбирался.
— Это двухместная спортивная машина, бэби, — я часто его так называла. — На ней мы сможем оторваться от любого «хвоста» — никакого тебе ЦРУ или ФБР. Представляешь: только ты и я!
Ему это понравилось.
— А сколько она стоит?
— Слишком дорого.
— И все-таки?
По моим подсчетам, он собирается дать мне тысячи три-четыре. «Корвет» стоил тринадцать тысяч, моя старая машина — около четырех.
— Мне понадобится девять тысяч к моей машине, но, думаю, деньги я раздобуду.
— Деньги я тебе дам, Джуди.
Денег он не считал. Ему хотелось все время покупать мне подарки, чтобы сделать своей вечной должницей.
— Приходи ко мне утром в понедельник. Я тебе дам четыре тысячи наличными и чек на пять тысяч.