Спенсервиль
Шрифт:
Дверь открылась, и Клифф Бакстер вошел в темную кухню; на фоне горевшей снаружи над задним крыльцом лампы был виден только его силуэт. Он вытер лицо и руки носовым платком, потом понюхал кончики своих пальцев и повернулся в сторону раковины.
– Доброе утро, – проговорила Энни.
Он резко обернулся и стал всматриваться в темную нишу, туда, где сидела за столом Энни.
– А-а… вон ты где. Что-то я не чувствую запаха кофе.
– Естественно. Ты ведь нюхаешь пальцы.
Ответа не последовало.
– Включи свет, – сказала Энни.
Клифф
– Ну что, леди, у вас какие-нибудь проблемы? – спросил он.
– Нет, сэр, это у вас проблемы.
– У меня нет никаких проблем.
– Где ты был?
– Кончай эту бодягу и ставь кофе. – Он сделал несколько шагов по направлению к холлу.
Энни подняла ружье с колен и положила его на стол, направив стволами в сторону Клиффа.
– Стой. Вернись.
Клифф уставился на двустволку, потом мягко проговорил:
– Сними палец со спускового крючка.
– Где ты был всю ночь?
– На работе. На работе, черт побери. Зарабатывал нам на жизнь. Не ты же ведь этим занимаешься.
– Мне не дозволяется устроиться на обычную работу. Мне позволено лишь работать на общественных началах в лавке при больнице наискосок через улицу от полицейского участка, там, где ты можешь за мной постоянно присматривать. Ты что, забыл?
– Дай-ка мне это ружье, и забудем обо всем, что сейчас было. – Он нерешительно сделал шаг в ее сторону и протянул руку.
Энни встала, подняла двустволку к плечу и взвела сразу оба курка.
Резкие металлические щелчки заставили Клиффа попятиться назад к двери.
– Эй! – Он выставил перед собой руки, как бы пытаясь защититься. – Послушай, лапочка… это же… это очень опасно. Тут очень чувствительный спуск… чуть дыхнешь, и он сработает… отведи-ка его в сторонку…
– Заткнись. Где ты был ночью?
Он глубоко вздохнул и заговорил, тщательно контролируя свою интонацию:
– Я же тебе говорю. Автомобильные аварии, несколько машин столкнулись, мост через Хупс пришлось закрыть, всю ночь названивали какие-то ударившиеся в панику вдовы…
– Врешь.
– Ну посмотри… видишь, я весь насквозь мокрый… посмотри, сколько у меня грязи на ботинках… Я всю ночь напролет кому-нибудь помогал. Ну хватит, дорогая, не надо, ты просто переутомилась.
Энни взглянула на его промокшие снизу брюки, на ботинки и подумала, что, быть может, он и в самом деле говорит на этот раз правду. Клифф продолжал говорить мягко, успокаивающе, примирительно, старательно употребляя все ласкательные слова, какие только приходили ему в тот момент в голову:
– Ну лапочка, дорогая, хорошая, эта штука ведь может выстрелить, малышка, а я же ничего такого не сделал, радость моя…
Энни видела, что он был действительно не на шутку перепуган, но, как ни странно, то, что они сейчас поменялись своими обычными ролями, не доставляло ей никакого удовольствия. Ей даже вовсе не хотелось, чтобы он молил ее о пощаде; ей хотелось просто пристрелить его. Но она не могла просто
– Доставай свой пистолет, Клифф, – проговорила она.
Он замолчал и уставился на нее.
– Давай, живо. Ты что, хочешь, чтобы все узнали, что ты умер, даже не достав из кобуры оружие?
Клифф с трудом перевел дыхание, язык его лихорадочно метался по пересохшим губам.
– Энни…
– Трус! Трус! Трус!
В это мгновение где-то рядом треснул сильнейший удар грома, и от этого грохота Клифф, испугавшись, отпрыгнул в сторону, одновременно потянувшись к кобуре.
Энни выстрелила из обоих стволов сразу, и силой отдачи ее отбросило назад, ударив спиной о стену.
Оглушающий гром замер, но в ушах у нее все еще звучало его эхо. Энни уронила ружье. Комната была заполнена кислым запахом сгоревшего пороха; из огромной дыры, зиявшей в потолке над тем местом, где распростерся на полу Клифф, во все стороны расползалась известковая пыль.
Клифф Бакстер медленно приподнялся, встал на одно колено и принялся стряхивать с головы и плеч кусочки штукатурки и деревянной дранки. Энни увидела, что он обмочил штаны.
Он убедился в том, что его пистолет в кобуре, потом бросил взгляд на потолок. Продолжая отряхиваться, он встал на ноги и направился к Энни. Она обратила внимание, что его всего трясло, и подумала, что же теперь будет; а впрочем, ей было все равно.
Он прошел мимо нее, снял трубку настенного телефона и набрал номер.
– Да, Блэйк, это я. – Он откашлялся, прочищая горло, и постарался говорить как ни в чем не бывало. – Да, чистил ружье и случайно нажал. Если будут звонки от кого-нибудь из соседей, объясни им… да, все в порядке. До встречи. – Он повесил трубку и повернулся к Энни. – Ну а теперь с тобой.
Ей не составляло никакого труда смотреть ему прямо в глаза, однако она обратила внимание, что ему было нелегко выдерживать прямой обмен взглядами. Она подумала и о том, какая у него интересная последовательность действий: прежде всего поставить под контроль ситуацию в целом, чтобы защитить самого себя, свою репутацию, должность. У нее не было никаких иллюзий на тот счет, будто бы он пытался защитить ее от преследований со стороны закона. Но в случае чего он именно так и заявит.
– Ты пыталась меня убить, – проговорил он таким тоном, словно вел расследование дела. – Я имею право арестовать тебя.
– Я стреляла поверх головы, и ты это отлично знаешь. Но, впрочем, давай, арестуй и препроводи меня в тюрьму.
– Ах ты сука! Ты… – Он угрожающе двинулся в ее сторону, лицо его побагровело, но Энни продолжала стоять, не двигаясь с места, понимая, что, по иронии судьбы, знак полицейского, висевший у него на груди, служил для нее защитой от избиения. Он это тоже понимал, и ей доставило некоторое удовольствие понаблюдать, как он исходит от бессильной ярости. Она знала, что когда-нибудь он не выдержит и сорвется. Пока же она надеялась, что, может быть, его хватит удар.