Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога
Шрифт:
Но на выходе из ремзала он снова столкнулся с корешем пациента. Ненавязчиво, бочком, тот попытался прошмыгнуть к ложу приятеля.
— Мужчина, я же вам сказал, ожидайте в приемнике. Друг ваш в госпитализации в реанимационное отделение не нуждается. Ему сделают пару уколов и спецтранспортом отправят в терапевтическое отделение. Там он пробудет, по крайней мере, до утра. А дальше — видно будет.
— Хорошо-хорошо, доктор. Но я должен видеть, что ему вводят. Я его адвокат. Поэтому прошу вас дать мне список всех медпрепаратов, которые будут использованы при лечении моего клиента. — Несмотря
Темнов, за шесть лет работы впервые столкнувшийся с подобной ситуацией, поначалу растерялся. Но решение пришло само и быстро — сказался опыт выдачи эпикризов и справок:
— Без вопросов. Но вы должны предоставить постановление за подписью городского судьи о том, что действительно являетесь официальным юридическим представителем этого человека. — Реаниматолог указал на «слабого сердцем» любителя пива.
Теперь уже растерянным выглядел «юрист».
— Но уже вечер, и я сейчас не смогу получить такую выписку, — пролепетал он.
— Тогда извините, но никаких данных о медикаментозном лечении вашего «клиента» я вам предоставлять не обязан. Ожидайте здесь. Или я буду вынужден выставить вас на улицу. — Довольный экспромтом, Александр бодро направился в регистратуру.
«Развести хотел, пустозвон! Адвокат, итить твою… Да по роже его приятеля видно, что, кроме приводов за дебош в общественных местах, он на другие отношения с законом не способен».
Сочтя инцидент исчерпанным, он неспешно приступил к описанию лечебных мероприятий в стационарном журнале. Однако через пару минут был прерван ворвавшейся в комнату Анастасией:
— Доктор, этот хмырь неугомонный, друг алкаша, лезет ампулы проверять, названия записывает.
Стиснув зубы, Александр вернулся в ремзал.
— Мужчина! Вам еще раз, более популярно объяснить?! — пытаясь не сорваться на крик, обратился он к «юристу».
Виновато потупив взгляд, франт замер возле лотка с пустыми ампулами и использованными шприцами. Его явно смущала разница в весовых категориях между ним и Темновым.
— Ну ладно, доктор. Я больше не буду вам мешать, — выдохнул он. — Но учтите, если с моим другом что-нибудь случится, я вас всех засужу. — Чувствовалось, что этой фразой он привык защищаться как своеобразным щитом.
Александр не смог сдержать улыбки:
— Вот и договорились. А теперь — покиньте медучреждение… Вывезите его на сидячей каталке на порог приемника, пусть воздухом подышит, — приказал он санитарке, указывая на больного.
Мужик на каталке уже пришел в себя и, шумно дыша, пытался подняться.
Младшая медсестра с видимым неудовольствием ловко подхватила под руку не мелкое тело и отработанным движением буквально перебросила его в подставленное кресло.
— Съездим, пробздимся, — проинформировала она хрипло ойкнувшего мужлана.
Из коридора послышался звук открываемого засова входной двери. Пахнуло весенней прохладой.
Вернувшись в комнату регистрации, Темнов жестом подозвал к себе медсестру:
— Выйдите вслед за ними на порог и, незаметно для «адвоката», передайте санитарке, чтобы оставила алкаша на ступеньках, а сама вернулась назад в больницу.
— А вдруг этот дебош подымет, бросили, дескать, его любимого клиента,
— Не думаю, — прервал её Александр. — Я рассчитываю на иной вариант развития событий. — Он загадочно улыбнулся.
Медсестра вышла, а врач, подойдя к окну, из которого отлично просматривался порог приемника, стал ждать предполагаемой развязки.
Он видел, как санитарка вывезла каталку с пациентом на освещенное крыльцо. Как Анастасия подошла к ней и, сказав несколько слов, вернулась в больницу. Как та, недоуменно пожав плечами, оставила вверенный ей груз и последовала за медсестрой.
Темнов вышел в холл и обратился к растерянно озиравшемуся «адвокату»:
— Вашему другу уже лучше. Однако, прежде чем переводить его в терапевтическое отделение, я должен составить акт об алкогольном опьянении и взять у него кровь на анализ. А пока я буду заполнять бланк, ему полезно будет подышать свежим воздухом. А затем мы с ним продолжим…
Выдержав многозначительную паузу, Александр с серьезным видом кивнул «юристу» и, вернувшись в санпропускник, вновь подошел к окну. Вошедшим следом медсестрам он жестом указал прикрыть дверь и стать рядом с ним.
— Свет, свет! — вспомнил он в последний момент.
Метнувшаяся к выключателю Анастасия щелкнула выключателем, и комната погрузилась в темноту.
Долго ждать не пришлось.
Не прошло и минуты, как на пороге возникла худосочная фигура «адвоката». Зыркнув по сторонам, он приблизился к развалившемуся в кресле приятелю и начал что-то негромко говорить ему на ухо, дополнительно аргументируя свои слова частыми толчками в широкие плечи и грудь собеседника. То ли он действительно обладал недюжинным талантом убеждения, то ли апрельский вечер столь благотворно подействовал на сомлевшего «клиента», но потребовалось всего несколько фраз и пинков, чтобы грузное тело нехотя поднялось и, поддерживаемое тонкой рукой друга, неуверенно ступило на лестницу. Тонко-толстый дуэт медленно направился к выходу из больничного двора, держа путь к дороге, ведущей в центр города. Пара минут — и беглецы скрылись в сумеречном мареве.
— Запись в журнале обращений делать? — включив свет, поинтересовалась Анастасия.
Темнов обернулся к медсестрам:
— Да начал я уже! Кто ж знал, что все так быстро закончится… Ну ничего. Оформим как отказников. Закорючку вместо подписи я уж как-нибудь нарисую.
— Так данных нет никаких. Ни фамилии, ни…
— А они сообщить отказались. Вернее, он. Больной-то один. «Юриста» вроде как и не было вовсе… Маловероятно, что им выписка о полученном лечении понадобится. Тем более с таким диагнозом…
«Ну а до суда вряд ли дойдет!» — добавил он про себя.
Вечерний дозор
— Ты пойми, у нас был приказ — любым способом пресекать все попытки нарушения государственной границы. Любым, понимаешь?! Фактически это была своеобразная лицензия на убийство. Сначала стреляй, разбирайся потом. А в данной ситуации до него было метров триста. Плюс наш движущийся поезд. А ему до нейтральной полосы не больше двухсотки оставалось. Догнать нереально. К тому же он налегке, а мы в полной амуниции. Что нам оставалось делать?!