Спичка

Филлипс Сьюзен Элизабет

— Только не одной. Вам нельзя ехать одной. — Рука его пыталась ухватиться за крышу автомобиля. Он не должен потерять сознание. Нельзя, чтобы Сюзанна это увидела. — Я… я поеду с вами. Я должен убедиться, что с вами все в порядке.

— Как хочешь, — произнесла она безразличным голосом. — Мне все равно.

Джоэл с трудом обошел автомобиль спереди, но Анджела была настолько погружена в свое страдание, что ничего не заметила. Тяжело опустившись на сиденье для пассажира, Фальконер перевел дыхание. Автомобиль тронулся с места. Джоэл не беспокоился уже ни о встрече, ни о брошенной на парковочной площадке

машине. Его волновало лишь одно — не упасть, как перезрелый плод, на асфальт прямо на глазах у дочери.

Когда они оказались среди оживленного движения на Эль-Камино, боль начала утихать. Джоэл обратил внимание на ногти Анджелы, слишком длинные и покрытые ярким пурпурно-красным лаком. Женщина промокнула салфеткой глаза под темными очками. Джоэл решил было спросить, что случилось, но передумал — его это вовсе не волновало. Он слишком устал. Ноги были словно резиновые, голова раскалывалась. Он просто побудет с ней какое-то время, пока не придет в себя, а потом вызовет своего шофера, который приедет за ним. Глаза его снова закрылись. Если удастся отдохнуть хоть несколько минут, он вновь станет прежним Джоэлом Фальконером.

Когда он проснулся, солнце уже садилось. Обеспокоенно поморгав, Джоэл попытался определить свое местонахождение. Ехали они быстро. Справа от него промелькнул знак пятой автострады. Он увидел стадо пасущихся коров и далекие очертания гор Сьерра-Невада. Они должны находиться где-то в долине Сан-Джоакин.

Из радиоприемника доносилась медленная мелодия в стиле «поп». Джоэл взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже почти семь часов.

— Где мы? Куда мы едем?

Анджела вздрогнула, словно она забыла о его присутствии. Темных очков на ней уже не было, а на коленях лежал ворох скомканных влажных салфеток. Она кивнула в сторону радиоприемника:

— Я… я не могу сейчас говорить. Пусть закончится песня.

Голос певца показался Джоэлу знакомым — кто-то из поп-знаменитостей. Он также смутно припомнил и песню — что-то о девочке, родившейся в гетто.

Ему столько всего нужно сделать! Надо попросить ее остановиться при первой возможности там, откуда он сможет позвонить своему шоферу. Только как он объяснит все это? Все, наверное, в панике из-за того, что он не появился на встрече. У него напряженное расписание на завтрашний день. Джоэл попытался сосредоточиться, но это ему не удалось. Перед глазами вновь замаячил «смет и вессон», лежавший в шкатулке красного дерева. Глаза опять закрылись, и Джоэл почувствовал себя подавленным собственной беспомощностью. Песня наконец закончилась.

Голос Анджелы дрожал:

— Уже несколько часов передают только Элвиса. Не могу… все еще не могу поверить, что он умер. Он был так молод. Всего сорок два года!

Джоэл открыл глаза:

— О чем это вы?

— Элвис, — прошептала она тихо-тихо. — Вы что, не слышали? Сегодня умер Элвис Пресли! 16 августа тысяча девятьсот семьдесят седьмого года.

Так в этом-то все и дело? Джоэл готов был зарычать на нее от злости, но мозг все еще был затуманен, а голову словно обернули теплой влажной шерстяной тканью. Анджела смотрела прямо перед собой на дорогу. Слеза соскользнула с ее щеки, расплывшись на пурпурной майке похожим на амебу пятном. Так вот почему так завелся Гэмбл на парковочной площадке! Это

было выше понимания Джоэла — как можно так убиваться из-за смерти знаменитости, когда в мире столько реальных проблем.

— Мне нужно попасть в Грейсленд — в Мемфисе. Я должна с ним проститься. — Голос Анджелы сорвался, и она всхлипнула.

Джоэл решил, что ослышался.

— Вы едете в Теннесси?

— Это мой долг. — Анджела высморкалась, бросила салфетку на колени и взяла следующую. А затем произнесла слова, от которых у Джоэла по спине пробежали мурашки: — Король умер! Не могу в это поверить. Я просто не могу поверить в то, что Король умер!

Фальконер почувствовал, как на лбу у него выступает пот. Нет! Это он король! Перед ним еще годы. Десятилетия! Ему еще столько предстоит сделать, и на это ему отведено бесконечное время. В автомобиле было холодно, но он продолжал обливаться потом. Джоэл судорожным движением вытер лоб рукавом пиджака.

Губы Анджелы задрожали.

— Никогда не могла себе такое представить. Я думала, он будет жить вечно. — Она повернулась и посмотрела в глаза Джоэлу. Почти весь макияж на лице размазался, помада на губах была съедена. — Мне всего сорок три года. Это совсем немного. Всего на год больше, чем Элвису. Но теперь… смогу ли я снова почувствовать себя молодой, когда Элвис Пресли умер? Сможет ли кто-нибудь из нас снова стать молодым?

Джоэл давно уже не вспоминал, каково быть молодым. Он вновь закрыл глаза, но не пытаясь уснуть, а просто чтобы остаться наедине с собой.

К югу от Бейкерсфилда Анджела остановилась заправить машину. Джоэл зашел в телефонную будку и позвонил секретарше. Извинившись за свое отсутствие, он собрался дать распоряжение направить за ним шофера, но потом попросил лишь проинформировать Пейджи о том, что не вернется ночью домой.

Все это противоречило здравому смыслу. Он чувствовал себя лучше, так что оправдания его поступку не было. Но все равно Джоэл решил не менять свой маршрут. Он решил еще какое-то время ехать дальше с Анджелой — всего лишь пару часов. Затем она высадит его в одном из отелей на автостраде, где он и проведет ночь. Утром он вызовет своего шофера и вполне успеет на все встречи.

Когда Джоэл вернулся в «тойоту», Анджела сидела на месте для пассажира с двумя банками содовой и множеством пакетиков с едой. Он сел за руль. Анджела открыла одну банку и протянула ее Джоэлу. Во рту у него пересохло, и он сделал жадный глоток. Содовая была слишком сладкой и противной на вкус. Джоэл успел забыть, когда в последний раз пробовал содовую. Второй глоток уже не был таким неприятным.

Пиджак Джоэла измялся и стал влажным от пота. Он снял его и, повернувшись, аккуратно положил на заднее сиденье. Затем завел двигатель и выехал на дорогу.

— Я не собираюсь ехать с вами слишком далеко.

— А я даже не знаю, почему вы здесь.

Он здесь потому, мелькнуло у Джоэла, что не хотел умереть, но он даже себе самому не признался в этом. Он вовсе не старый — всего пятьдесят девять лет. И он достаточно влиятельный человек. Пытаясь отвлечься от этих мыслей, Джоэл задал вопрос Анджеле:

— Почему вы так поступаете? Неужели для вас это так важно?

— Элвис — отец Сэма.

Джоэл фыркнул.

— Вы мне не верите, да? Никто мне не верит!