Спиноза Б. Избранные произведения
Шрифт:
объяснению). Следовательно, представляя таким образом, душа не
способна представлять вещи под формой вечности. Но так как
природе разума свойственно представлять вещи под формой
вечности (по кор. 2, т. 44, ч. II), а к природе души относится равным
образом представление сущности тела под формой вечности (по
т. 23), и так как к сущности души ничего кроме этих двух вещей не
относится (по т. 13, ч. II), то, следовательно, такая способность
представлять вещи под формой вечности принадлежит
постольку, поскольку она представляет сущность своего тела под
формой вечности; что и требовалось доказать.
С
холия. Мы представляем вещи как действительные (актуальные) двумя способами: или представляя их существование с отношением
к известному времени и месту, или представляя их содержащимися в
боге и вытекающими из необходимости божественной природы.
Вещи, которые мы представляем истинными или реальными по
этому второму способу, мы представляем под формой вечности, и их
идеи обнимают вечную и бесконечную сущность бога, как мы
показали это в т. 45, ч. II (см. также ее схолию).
6
08
Теорема 30.
Д
уша наша, поскольку она познает себя и свое тело под формой
вечности, необходимо обладает познанием бога и знает, что она
существует в боге и через бога представляется.
Д
оказательство. Вечность составляет самую сущность бога, поскольку последняя заключает в себе необходимое существование
(по опр. 8, ч. I). Следовательно, представлять вещи под формой
вечности значит представлять их, поскольку они представляются как
реальные существа через сущность бога, иными словами —
поскольку они заключают в себе существование через посредство
сущности бога. А потому душа наша, поскольку она представляет
себя и свое тело под формой вечности, необходимо обладает
познанием бога и знает и т.д.; что и требовалось доказать.
Теорема 31.
Т
ретий род познания зависит от души, как от своей формальной
причины, поскольку сама душа вечна.
Д
оказательство. Душа представляет что-либо под формой вечности, только представляя под формой вечности сущность своего тела (по
т. 29), т.е. (по т. 21 и 23) лишь постольку, поскольку она вечна. А
потому (по
бога, и это познание (по т. 46, ч. II) необходимо адекватно; и, следовательно, душа способна к познанию всего того, что только
может вытекать из этого познания бога (по т. 40, ч. II), т.е. к
познанию вещей по третьему способу (см. его опр. в сх. 2 т. 40, ч. II) постольку, поскольку она вечна. Поэтому душа составляет
адекватную или формальную причину этого познания, поскольку она
вечна (по опр. 1, ч. III); что и требовалось доказать.
С
холия. Следовательно, чем сильнее каждый в этом роде познания, тем лучше он знает себя самого и бога, т.е. тем он совершеннее и
блаженнее, и это еще яснее будет видно из последующих теорем. Но
здесь должно заметить, что, хотя мы уже знаем, что душа, поскольку
она представляет вещи под формою вечности, вечна, однако, дабы
легче раскрыть и лучше уразуметь то, что мы хотим показать, мы
будем рассматривать ее, как и до сих пор
6
09
делали, так, как будто бы она начинала существовать и познавать
вещи под формой вечности; это мы можем сделать безо всякой
опасности впасть в заблуждение, если только будем остерегаться
делать какие-либо заключения иначе, как из очевидных посылок.
Теорема 32.
В
се, что мы познаем по третьему роду познания, доставляет нам
удовольствие, и притом сопровождаемое идеей о боге как его
причиной.
Д
оказательство. Из этого рода познания (по т. 27) возникает высшее, какое только может быть, душевное удовлетворение, т.е. (по опр. 25
аффектов) удовольствие, и притом сопровождаемое идеей о самом
себе, а следовательно (по т. 30), также и идеей о боге как его
причиной.
К
оролларий. Из третьего рода познания возникает необходимо
познавательная любовь к богу (amor Dei intellectualis). В самом деле, из этого рода познания (по пред. т.) возникает удовольствие, сопровождаемое идеей о боге как его причиной, т.е. (по 6
опр. аффектов) любовь к богу, не поскольку мы воображаем его
существующим в настоящее время (по т. 29), но поскольку мы
познаем, что бог вечен; а это и есть то, что я называю
познавательной любовью к богу.