Спираль истории. Заморские ландскнехты

Симонов Сергей

– Да, я покажу его тебе. Он в моей мастерской, - кивнула Селестиэль, как будто не заметив состояния Лугарева.
– Я думаю, зеркало подтверждает мой план...

– Погоди, давай проясним все до конца, - сказал Лугарев.
– Эти два дерева на холме...

– Это священные Древа Валинора - Тэлперион и Лауреллин...

– Да, помню, помню, ...
– они говорили, лихорадочно перебивая друг друга.
– По-моему, этот лазер...

– Он светил на дерево, и оно ожило!

– И мы стояли там, рядом. Потом были всплывающие горы... Это, наверное...

– Это Белерианд! Есть древнее пророчество...

– Знаю, знаю! "... пока мир не будет разрушен и пересоздан вновь", - процитировал Лугарев.
–

Правда, пока неясно, как это сделать... А что это за серое чучело в короне и с молотком?

– Боюсь, что это предвещает возвращение Моргота, - слегка побледнев, сказала Селестиэль.
– В том пророчестве, что мы услышали недавно, было сказано, что витязь с огненным мечом уничтожит Моргота сиянием Сильмариллов. Придется тебе это сделать, - улыбнулась она, глядя на Лугарева.
– Это ведь ты витязь с огненным мечом. Ты спустился с неба из чрева металлического дракона ...

– Лучше покажи мне дневник Феанора, - сказал Лугарев. Роль витязя, победителя Князя Тьмы, пусть даже с огненным мечом, ему совсем не понравилась.

– Идем, - сказала Селестиэль.
– Только закроем зеркало.

Они вдвоем опустили на чашу зеркала тяжелую крышку, затем Селестиэль открыла пробку на ножке чаши, и из сливного отверстия потекла струйка чистой воды.

Селестиэль снова привела Лугарева в свою мастерскую. На одной из полок стоял ящик из нержавеющей стали, длиной около полуметра и сантиметров тридцать высотой. Своим утилитарным видом он разительно отличался от всех ранее виденных Лугаревым эльфийских изделий. Лишенный каких-либо украшений, он напоминал своей строгой простотой комнатный сейф.

Селестиэль положила правую руку на крышку и что-то пробормотала. Раздался щелчок, крышка, приподнятая пружиной, приоткрылась. Селестиэль откинула ее и достала из ящика толстый фолиант, переплетенный в черную кожу. Углы переплета были оправлены серебром, крышки стянуты серебряными застежками. На лицевой крышке была укреплена восьмилучевая серебряная звезда - уже знакомый Лугареву герб Дома Феанора.

– Идем к свету, - сказала она, выходя с книгой на улицу, и Лугарев последовал за ней.

Они уселись рядом прямо на пороге мастерской: "Словно дети, рассматривающие книжку с картинками", - подумалось Лугареву. Селестиэль положила фолиант на колени и раскрыла его, бережно перелистывая пожелтевшие страницы, густо исписанные бисерным почерком своего великого предшественника. Дневник был испещрен схемами, диаграммами, то и дело встречались расчеты, наброски чертежей ... "Таким, вероятно, был дневник Леонардо да Винчи", - подумал Лугарев. Действительно, если поискать аналогию в мире людей, лишь гений Леонардо можно было бы сравнить с гением Феанора, но, к счастью для себя, Леонардо не обладал той всесжигающей гордостью, что привела к гибели величайшего из эльдаров.

Селестиэль тем временем нашла нужную страницу и показала Лугареву набросок. Это был эскиз лазерного резонатора с последовательным усилением потока на трех кристаллах. В качестве генератора возбуждения, похоже, использовалась электрическая дуга. Было предусмотрено водяное охлаждение ... В общем, это был примитивный, но все же настоящий работоспособный лазер.

– Самое интересное написано вот здесь, - сказала Селестиэль, проводя розовым ноготком по строчкам сверху вниз.
– "Отличие Сильмарилла от рубина, сапфира или иного кристалла состоит в том", - прочитала она, - что он излучает не в оптической части спектра, свечение же луча происходит, видимо, оттого, что излучение наталкивается на частицы воздуха..." И еще вот здесь: "Излучение их подобно яду змеи: как змеиный яд в малых дозах оказывает целебное действие, так и лучи Сильмариллов при малой мощности возбуждения благотворно действует на все живое, но стоит увеличить ток дуги, и животворное становится смертоносным..." А дальше,

смотри: "Йаванна не понимает, что ее попытка возродить деревья с помощью Сильмариллов обречена на провал с самого начала. Она думает использовать их энергию для пробуждения жизни в древах, но их собственная энергия слишком мала для этого. Ее надо усилить, а сделать это может только мой аппарат. Но валары и слушать не хотят о том, чтобы привезти его из Форменоса, им подавай Сильмариллы, причем немедленно... Они, похоже, закоснели в своей божественности; им и невдомек, что вместо того, чтобы разрушить мои камни в бесплодной попытке возрождения древ, их надо сохранить, чтобы провести последнюю серию опытов с излучателем, и тогда мой аппарат вернет жизнь священным древам. Нет, я не отдам Сильмариллы на разрушение, пусть хоть все валары придут, чтобы отнять их у меня. Излучение их может дестабилизировать энергетическую структуру валаров, и, клянусь памятью матери, если они захотят забрать их, они тоже узнают, что такое смерть! "

– Он не успел закончить свои опыты, - сказал Лугарев, припоминая легенды.
– Моргот убил его отца и похитил Сильмариллы, а без них аппарат Феанора был бесполезен...

– Нет, ты понял, что он написал здесь?!
– возбужденно переспросила Селестиэль.
– "Излучение их может дестабилизировать энергетическую структуру валаров", - процитировала она.

– Чего-чего?

– Вот, слушай!
– Селестиэль перелистнула несколько страниц вперед: "Валары и майары, хотя и имеют облик, подобный нашему, на самом деле представляют собой совершенно иную, энергетическую форму жизни. В своем истинном облике валар - это огненный энергетический вихрь, описываемый довольно простой системой уравнений. Достаточно нарушить равновесие этого вихря, и он распадется с выделением энергии. Мой аппарат в Форменосе мог бы это сделать...", - Селестиэль победно посмотрела на Лугарева.
– Вот эта система уравнений! Смотри, достаточно просто: первое уравнение описывает питание, второе - равновесие, третье ...

– Отстань, Селест, я все равно не силен в высшей математике, - сказал Лугарев.
– О, дьявол!
– он хлопнул себя по лбу.
– Теперь понятно!

– Что понятно?

– Все! Сильмариллы ваши представляли собой угрозу для валаров, и они-то поняли это раньше, чем сам Феанор! Потому-то они и старались прибрать их к рукам, только Моргот их опередил. Пока они чухались, он уничтожил деревья, поверг всех, что называется, во тьму и отчаяние, а сам под шумок спер Сильмариллы!

– Ты думаешь?
– недоверчиво спросила Селестиэль.

– Ну конечно! Ведь Валинор освещался тогда только светом этих самых деревьев. Достаточно было их умертвить, и Моргот мог делать что угодно, это же все равно что в разгар великосветского бала опустить в подвале рубильник!
– Лугарев и забыл, что для эльфийки понятие "рубильник" весьма туманно.
– Знаешь, думаю, валаров до некоторой степени устраивало то, что Сильмариллы попали к Морготу, ведь, как бы там ни было, он все же один из них. Главное, что у Феанора их не было! Думаю, Моргот воспринимал их только как красивые игрушки, аппарата Феанора у него не было, и об их свойствах, вероятно, он не подозревал.

– Это очень необычная трактовка нашей истории, - заметила Селестиэль, - но на свете нет ничего невозможного. Если учитывать опасность излучения Сильмариллов для валаров, то все представляется достаточно логичным...

– Блин, вот так история!
– Лугарев и сам теперь не мог остановиться.
– Селест, я просто обязан разобраться во всем до конца! Кто такие валары, что значит вся эта белиберда с энергетическими вихрями... Я теперь просто обязан отыскать истину!

Селестиэль посмотрела на него странным взглядом, и вдруг, к несказанному его удивлению, произнесла по-русски, забавно выговаривая непривычные слова: