Спираль времени
Шрифт:
Тяжелая дверь закрылась.
Рени вскочил в сильном возбуждении. Только бы Геза правильно понял! Тогда он, Рени, будет спасен.
В полной темноте, изредка озаряемой факелом надсмотрщика, Рени снял с себя верхнюю одежду. Ее не отняли по приказу Гезы, все с той же целью: «не дать преступнику умереть от сырости». Материя была плотной и крепкой, – одежда рабов всегда свидетельствовала о богатстве хозяев. Зубами надорвав кожу на пальце, Рени кровью написал на обратной стороне туники достаточно ясную записку. Потом
Как он и надеялся, раб не посмел скрыть от Гезы ни одной подробности. Со страхом, но он передал господину и дерзкие слова заключенного.
Геза слишком хорошо знал Рени, он сразу понял, что мнимый гнев должен иметь какую-то причину. Но он не смог ни о чем догадаться, пока не узнал на следующий день, что при вторичном посещении раба Рени не только оттолкнул корзину, но и ударил по ней ногой.
– Он сорвал с себя одежду, господин, – рассказывал раб, бледный, как полотно, при мысли, не возбудит ли гнев Гезы такое поведение Рени и не обрушится ли этот гнев на него самого. – Он бросил ее в мою корзину и кричал, что не хочет даже одежды, которая принадлежит тебе. Жрец смеялся и велел мне отнести эту одежду тебе, господин. Я выполняю приказ жреца, господин, – умоляюще закончил раб.
Корзина стояла возле. Геза видел в ней белую тунику Рени. Все было ясно!
Геза понимал, зачем жрец приказал отнести ему эту тунику. Вызывающее поведение заключенного могло только разгневать судью и усугубить наказание.
– Беги! – крикнул он. – Сейчас же позови ко мне трех старших жрецов. Быстро! – Он сделал шаг к рабу, чтобы тот не мог захватить с собой корзину.
Перепуганный раб со всех ног бросился выполнять приказ.
Геза схватил тунику. Неровные расплывчатые буквы алели на внутренней стороне. Они были похожи на кровавые пятна, и даже сам Геза, случайно увидев их, никогда бы не догадался, что это письмо.
Ему стоило большого труда разобрать послание Рени.
Геза свистнул. Немедленно прибежал раб.
– Убери! – приказал Геза. – Брось в огонь!
Раб унес корзину. Геза знал, что его приказание будет точно исполнено. Не только туника, но и сама корзина сгорит в огне.
В ожидании вызванных им жрецов Геза нервно ходил по комнате. Пусть жрецы увидят, что он в бешенстве. Они, конечно, знают уже об оскорблении верховного жреца заключенным. Их не удивит то, что он им сейчас скажет.
Но, нервничая, Геза не притворялся. Он действительно был сильно обеспокоен. План Рени очень рискован! Но он прав, ничего другого невозможно придумать. И большое достоинство замысла в том, что, выполняя его, Геза мог проявить неслыханную жестокость. Его приговор запомнится надолго! Умница Рени!
Жрецы низко поклонились. Видя возбужденное лицо и блеск глаз Гезы, они принимали это за признаки гнева.
– Я опасаюсь, – сказал Геза, – что убийца моего брата теряет рассудок. Безумный
– Он может и притворяться, господин, – успокаивающе сказал один из жрецов.
Геза резко остановился:
– А если нет? Жрецы молчали.
– Я решил ускорить казнь. Она состоится завтра.
– Завтра мы хороним Дена, – напомнил жрец.
– Знаю. Слушайте, каков будет мой приговор.
Геза говорил медленно, тщательно обдумывая каждое слово.
Жрецы слушали с удивлением. Они знали много способов подвергнуть человека мучительной смерти, но до такого еще никто не додумывался.
– Душа твоего брата будет удовлетворена, – сказали они, когда Геза замолчал.
– Проследите, чтобы все было сделано по моим указаниям, – добавил Геза. – Главное, чтобы могила не обрушилась.
– К утру все будет готово, господин.
– Пойдемте, я покажу вам место.
ПРИГОВОР ГЕЗЫ
«Жажда мести» не давала покоя верховному жрецу. В течение ночи он несколько раз подходил к работающим, проверяя, как идет дело. Жрецы, наблюдавшие за рабами, переглядывались, довольные непреклонностью Гезы.
Место для могилы было указано немного в стороне от выбранного Гезой раньше.
Утром посланцы храма разошлись по городу, всюду объявляя, что суд над преступником состоится сегодня, а вслед за ним начнется церемония похорон убитого верховного жреца.
Народ стекался толпами. Вскоре сад, примыкавший к храму, не мог уже никого вместить.
Ровно в полдень прибыли Роз и Бора. Лана была с ними, блистая молодостью и красотой.
Властителей встретили старшие жрецы и почтительно провели к приготовленной для них скамье, на ступенях храма.
Все знали, что церемония продлится долго. Жрецы все свои обряды всегда проводили в томительно медленном темпе. Но никто не выказывал нетерпения, – такое зрелище редко выпадало на долю горожан.
На верхней ступени широкой лестницы стояла золотая скамья, покрытая черной шкурой. Возле нее застыли фигуры младших жрецов. Это было место судьи.
Наконец появилась стража, ведущая преступника. Впереди с горящими факелами, хотя ярко сияло солнце, шли четыре жреца. За ними шел Рени. Замыкали шествие десятка два воинов.
На Рени была только набедренная повязка. Его обнаженное тело и спутанные волосы, освобожденные, впервые в жизни, от обруча раба, были испачканы землей. Его поставили перед скамьей судьи, несколькими ступенями ниже, и заставили опуститься на колени.
Толпа с жадным интересом рассматривала убийцу. Его красивое и мужественное лицо поразило всех своим спокойствием.
– Он красив, – сказала Лана. – Я пожалела бы его, если бы он не был рабом.
– Геза его не пожалеет, – злорадно ответил ее отец.