СПИРИТ III
Шрифт:
— Чак, это не тот колдун! — наконец покачал головой Мяч.
— Что? — переспросил Чак, не сразу его расслышав.
— Я говорю, я разговаривал на стене с другим колдуном. Мы убили не того…
— Это бывшие адепты Тирипса, тут каждый кто-то нужный. А что убили, как ты говоришь, не того, это, конечно, плохо, — согласился маг.
— Ну да. Возвращаться будем этим же путём — воскресим!
— Подкалываешь за то, что мы на Терре и Луне атмосферу поправили после того, как сами сломали? — догадался Чак.
— Ну да, — пожал плечами Мяч. —
— Ты уверен, что используешь выражение в правильном контексте?
— Нет, — признался бог. — Но как ты догадался, что защиту можно обойти и с тем, что они на шаг так отреагируют?
— Они постоянно находили нас с Эйни. Это их наследство от Тирипс-Странников — вычислять нас по «шагам». А как получилось со стеной… Я просто заменил ей привязку к охраняемой локации, и теперь кусок магической защиты стоит в другом месте. Ну, понимаешь, я не взломал её, а передвинул, вернее, она сама передвинулась. Её сделали умной, но, видимо, недостаточно.
— Эй, Странник с Богом! — донеслось откуда-то сверху.
Оба землянина остановились и подняли головы.
На крыше одного из домов стоял тот самый архимаг в кроваво-грязной рясе, в очках с выбитой левой линзой и сжимал в руках то, что Мяч использовал ранее как белый флаг. Память символьного мага в точности скопировала этот странный, неведомый на Саде предмет, и в воздухе описывали сложную фигуру, вполне сравнимую с фигурой высшего пилотажа, белые новенькие трусы.
— Да ты покойник, колдун! — рявкнул Чак, готовя боевое заклинание, но тут на его плечо легла мохнатая лапа Мяча.
— Стой! Он машет белыми трусами!
— И?
— Ты что, не понимаешь? Я принёс в этот мир символ мира. Может, это будет символом мира во всех разумных мирах, нужно только дать им шанс. Шанс и знания о трусах! — настойчиво, словно гипнотизируя, объяснил Мяч.
Чак посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Интересно, в твою честь что, уже алтари в Колумбии воздвигли? Что ты мелешь? — спросил наконец он и сконцентрировался на враге, который хоть и махал белым флагом, но был защищен более чем достаточно для быстрого агрессивного боя.
— Да подожди ты! При чем здесь Колумбия? Глянь сам: он не атакует, у него в руке белый флаг, он пришёл поговорить. Ну же, Чак, цивилизация, не знавшая нижнего белья, должна иметь второй шанс! — Мяч указал рукой на Гель Тиира.
— Поговорить… Что ты сделал с Эйни, с нашей лучницей? — выкрикнул Чак.
— Я не до конца вас понимаю, но это было до того, как мы начали махать этой штукой. А ещё до этого мы воевали, гибли наши по воле ваших! Я не нарушал порядок переговоров, — с жутким прерывистым акцентом ответил ему Гель Тиир.
— Видишь? Первое правило белых трусов: «Чти правила трусов!» — шепнул Мяч Чаку и уже громче обратился к садовцу: — Что ты хотел и почему тебя не было в бою на стене?
— Ты так говоришь, словно жалеешь о том, что не убил его, — заметил Чак.
— Не мешай, — отмахнулся Мяч. — Я тут только что установил контакт с кем-то, кто меня понимает!
—
— Я же тебе говорил, что нам надо в сам город, к вашим местам силы, и тогда мы сможем победить их богов, — медленно проговорил Мяч.
— Я вам не очень-то верю, — покачал головой архимаг. — И мы договаривались о том, что сначала вы нападете на их богов, а потом я доложу о вас королю.
— Что ты мне врёшь? Ты, на секундочку, самому Богу врёшь! — усмехнулся Мяч. — Я, между прочим, твое донесение видел.
— У вас в городе свои люди?
— Слушай, белый брат, сейчас каждый человек свой. На вас вон даже орки напали. Так что давай мы сначала дойдем до места силы, а потом дадим люлей тэварцам у седьмой стены.
— Нет уже седьмой стены: они её пробили. Не обошли, как вы, а пробили. Теперь я вижу разницу между вами…
— И в чём же она? — невольно скривился Чак.
— Вы не убиваете без нужды и не едите сердца врагов.
При этих словах Мяч подавился слюной и закашлялся.
— И хотя вы и Странники Спирита, думаю, наши с вами цели совпадают! — добавил архимаг.
Я пришёл в себя лежащим в гостиной, причем с ощущением, что мне по колено не то что море, а все океаны Сада вместе взятые. Тут, в белой комнате, горел приглушенный свет и, как и прежде, стояли пять кресел. Два из них были приведены в горизонтальное положение — моё и то, на котором спала Эйни.
Я не мог вспомнить, что со мной произошло, помня последним лишь то, как Чак погружает свою девушку в сон. Но одно я знал точно: я выспался так, как давно не высыпался. Энергия била через край. Даже сердце, казалось, стучало чуть чаще, и я решился на эксперимент. Подняв руки перед собой, я посмотрел на тигровую раскраску и постарался закрепить в памяти то, как я выглядел до своего побега из тюрьмы АF.
В сознании начали всплывать заклинания обратной трансформы. На Саде они тоже были, за тем исключением, что тут такие вещи производила не система, а самая настоящая магия.
«Себя превращать сложно только в первый раз», — говорили трактаты, однако единожды выстроенные волшебные формулы далее работали всегда и везде и даже не особо тратили силу, которая на Саде называлась «маной».
Я вливал ее столько, сколько требовалось. Перед глазами плыло. К горлу подступала тошнота, но я не закрывал глаз, чтобы видеть, как шерсть словно втягивается обратно, превращаясь в белую не загорелую человеческую кожу, пальцы удлиняются, а вместо когтей проступают обычные ногти. От спины потянуло прохладой — это исчез хвост, который всегда нужно было подбирать, чтобы его не защемило дверями; притухли яркие звуки работающих систем — это тигриные уши передвинулись ниже по черепной коробке, а во рту исчезли клыки. На лицо упала вьющаяся прядь светлых волос… Я и забыл, что в человеческом облике носил длинные волосы.