Spiritus Animalis, или Как человеческая психология управляет экономикой

Акерлоф Джордж

Экономисты искали более точную модель, которую можно было бы взять за основу эконометрических исследований. Из появившейся в то время теории оптимального управления и динамического программирования они выработали представление, будто люди точно оценивают все дополнительные выгоды от расходования денег в различные моменты времени. Сегодня это основная парадигма исследований не только в макроэкономике, но и во многих других направлениях экономики [226] .

226

Холл (Hall 1978) обнаружил яркое подтверждение этой максимизирующей модели, показав, что совокупное потребление в CLIIA на протяжении времени приблизительно представляет собой случайное блуждание. Однако последующие данные породили другие интерпретации (Blinder et al. 1985; Hall 1988). Кэрролл и Саммерс (Carroll and Summers 1991) обнаружили свидетельство, опровергающее гипотезу «случайного блуждания», в том, что индивидуальное потребление склонно следовать предсказуемым изменениям дохода в течение жизненного цикла, хотя потом Кэрролл (2001) слегка пошел на попятную по части этих выводов. Ши (Shea 1995а) нашел подтверждения того, что изменения в индивидуальном потреблении

можно спрогнозировать, используя данные о будущих доходах, заложенные в профсоюзных контрактах.

Разумеется, сбережения осуществляются тогда, когда люди имеют экономические мотивы для этого. Теория, учитывающая только такие мотивы, на самом деле корректно и обоснованно прогнозирует один из наиболее очевидных аспектов потребления — потребление на протяжении жизненного цикла [227] . Она справедливо полагает, что большая часть населения США и других стран в среднем склонна в молодости накапливать определенный капитал, а затем постепенно тратить его в пожилом возрасте. Даже для тех, кто не слишком последовательно планирует будущее — о них-то мы и пишем в нашей главе, — это положение не является поразительным откровением. Даже те, кто сберегает, не придерживаясь четких планов, демонстрируют в своих поступках рациональное начало, вполне достаточное для объяснения их поведения. Но общепринятая теория почти ничего не говорит о том, почему в сбережениях существует такой разброс. Значит, в каком-то очень важном аспекте она либо неполна, либо неточна.

227

Modigliani and Brumberg (1954) and Friedman (1957).

Примечательно и то, что, хотя в рамках стандартной экономической теории предполагается, что решения по сбережениям являются оптимальными, эту теорию нельзя использовать для анализа вопросов, которые больше всего волнуют нас в сфере сбережения. Если решения людей по поводу сбережений действительно оптимальны, тогда в любом случае они сберегают ровно столько, сколько нужно. Но подобными предположениями мы лишь отмахиваемся от проблемы, а не решаем ее.

Согласно нарисованной нами картине, люди не очень задумываются, когда начинают делать сбережения. Гораздо большее влияние на них оказывают «сигналы» — различные формальные и психологические фреймы. И в результате большинство людей сберегают недостаточно денег, что делает их уязвимыми в старости.

Недостаточность сбережений — это, разумеется, весьма распространенное понятие в большинстве развитых стран. В одном американском социологическом опросе 76% респондентов заявили, что они сами недостаточно откладывают средств. В другом предлагалось ответить на два вопроса: «Сколько вы сберегаете?» и «Сколько, по-вашему, вы должны сберегать?» Примерно 10%-ная разница (с поправкой на уровень дохода) в ответах на эти два вопроса указывает, что люди считают, что надо бы откладывать значительно больше [228] . Компенсируя этот недочет, правительства большинства развитых стран оказывают значительную поддержку пожилым пенсионерам. Помимо того, большое число работодателей откладывают часть зарплаты работников в пенсионные фонды, а также субсидируют их. Многие виды вкладов не облагаются налогами. И все-таки, несмотря на все эти меры, все знают, что сбережения большинства семей никак не дотягивают до уровня, необходимого для поддержания привычных объемов потребления после выхода на пенсию [229] .

228

Как изложено в: Angeletos et al. (2001, стр. 47), со ссылками на: Bernheim (1995) и Farkas and Johnson (1997).

229

Энген и др. (Engen et al. 1999, стр. 97) приходят к противоположному выводу. Они сравнивают реальное богатство домохозяйств с предполагаемым, рассчитанным с помощью оптимизационной модели с поправкой на норму временного дисконтирования (3%). Используя данные из Опроса общественного мнения о качестве здравоохранения и пенсионного обеспечения в США, а также включив в понятие богатства, в частности чистую (т.е. за вычетом долговых обязательств) рыночную стоимость находящейся в собственности недвижимости, они обнаружили, что реальное богатство 60,5% домохозяйств превышает медианные значения оптимального богатства, рассчитанного с помощью калиброванной модели. Мы же обращаем внимание на другой результат, вытекающий из их имитационных расчетов. Если исключить из определения богатства стоимость инвестиций в основное место жительства и принять норму межвременного дисконтирования равной нулю, то только 29,9% людей достигнут предпенсионного возраста (60 или 61 год), имея больше оптимального медианного богатства для их возрастной группы. Мы, как и авторы исследования, считаем нулевую норму дисконтирования более верной исходя из своих эмпирических и умозрительных умозаключений. Это соответствует очевидному стремлению людей не снижать уровень своего потребления при нулевой процентной ставке и позволяет одинаково учитывать уровень полезности для разных возрастов. Мы исключили стоимость основного места жительства исходя из того, что пенсионеров ничто не вынуждает покидать свой дом по финансовым соображениям или прибегать к обратной закладной.

Нередко эти вопросы становятся главными в политической повестке дня. Администрация Буша не сталкивалась с серьезным сопротивлением своим принципиальным предложениям, пока не попыталась приватизировать систему социального страхования. И здесь общество впервые оказало ей сопротивление. Среднестатистическая американская гражданка, возможно, и не гений по части финансового планирования, но имеет, по крайней мере, общее представление о том, насколько будет зависеть от социального страхования в старости. Гэри Бартлесс из Института Брукингса провел исследование, точно определяющее эту зависимость [230] . Он разделил население от 65 лет и старше на квинтили (группы по двадцать процентилей) в зависимости от дохода. В каждой из четырех нижних квинтилей (от 0 до 80-й процентили) более половины дохода, не являющегося зарплатой, поступало от органов социального страхования, причем в трех нижних квинтилях средства, поступающие от социальных органов, значительно преобладали. То, что подавляющее большинство населения зависит от системы соцстраха, объясняет как общественную

реакцию на предложения администрации о ее приватизации, так и популярность социального страхования как программы. Люди зависят от нее, потому что их собственные пенсионные сбережения крайне скудны.

230

Письмо от Гэри Бартлесса, таблица под названием «Доля социальных выплат по источникам и по квинтилям дохода для населения от 65 и старше».

У Джорджа Акерлофа, который входил в один из второстепенных консультационных экономических комитетов во время избирательной кампании Джона Керри [231] в 2004 г., есть личный опыт, подтверждающий это. С первого до последнего собрания, которые проходили раз в две недели, Акерлоф настаивал, чтобы Керри высказался в поддержку сохранения социального страхования в существующем виде. Настойчивость его была такова, что ближе к выборам Остан Гулсби (ныне ведущий советник президента Барака Обамы) стал шутить: «А теперь выслушаем Джорджа, который поведает нам, что Керри должен развести демагогию на тему соцстраха». Однако Керри воздержался от критики предложения Буша о приватизации, поскольку не сумел разработать план, способный сохранить существующие схемы социальных выплат без дополнительного вливания средств со стороны. Мы тогда понимали эту проблему, но не считали ее первостепенной. Согласно оценке института Брукингса, сохранение социального страхования на текущем уровне потребует затраты в размере 2% от налогооблагаемого дохода [232] . Мы считали и продолжаем считать, что ошибка Керри стоила ему президентского кресла.

231

Кандидат на пост президента США от Демократической партии во время избирательной кампании 2004 г. (прим. ред.).

232

Aaron and Reischauer (1999, стр. 174).

Сбережения и национальное богатство

Рассмотрим еще один вопрос, связанный со сбережениями. Не секрет, что у разных государств разный уровень национального богатства: у богатых доход на душу населения может быть в 200 раз больше, чем у бедных, и даже почти в 1 000 раз, если включить в это сравнение Люксембург и Бурунди [233] . Доходы и богатство зависят от степени свободы торговли в стране, от квалификации населения, от географических условий, текущих и прошлых войн, степени развитости политических и юридических институтов. В последнее время экономисты подчеркивают роль научно-технического прогресса как главного фактора экономического роста. Но классические экономисты, такие как Адам Смит, особое внимание уделяли накоплению капитала посредством сбережений.

233

Без учета паритета покупательной способности ВВП на душу населения в Люксембурге превосходит тот же показатель для Бурунди в 897 раз (Central Intelligence Agency, 2008).

Даже сегодня многие страны, особенно в Восточной Азии, относятся к его теориям со всей серьезностью. Стратегию сбережения они избрали своим способом борьбы с бедностью [234] . Самое яркое подтверждение этому — Сингапур, где в 1955 г. учредили Центральный фонд социального обеспечения, который можно сравнить с придуманной Тейлером и Бенарци программой «Сбереги больше завтра». Только кому и сколько платить, решает государство. Сначала сумма отчислений от работника и работодателя составляла по 5%, однако потом, в 1983 г., этот показатель вырос до 25% (таким образом в фонд стали отчислять 50% зарплаты!). Уровень взносов плавающий, и сейчас высокооплачиваемые работники в возрасте 25—50 лет отдают государству 34,5% своей компенсации, а их работодатели — 20% [235] . В результате не просто формировался пенсионный фонд, из которого тут же выплачивалась зарплата имеющимся пенсионерам, а эти средства действительно инвестировались. Благодаря Фонду валовой уровень национальных сбережений в Сингапуре на протяжении нескольких десятилетий составлял приблизительно 50% [236] .

234

Кстати, как уже давно известно, существует сильная историческая связь (в виде корреляции по разным странам) между уровнем сбережений и темпами экономического роста различных государств (см., напр.: Modigliani 1970 and Carroll и Weil 1994).

235

См.: http://ask-us.cpf.gov.sg/?prof=mem

236

Peebles (2002).

Автор этого плана, Ли Куан Ю, долгое время занимавший пост премьер-министра Сингапура, — возможно, один из самых выдающихся экономических мыслителей XX века. Его «сберегательная» экономика стала примером для Китая, который принял на вооружение успешный опыт Сингапура и уже несколько десятилетий показывает существенный экономический рост. Разное отношение к сбережениям в Китае и США, находящихся на противоположных концах спектра, позволит разобраться, почему в этом вопросе бывает такой разброс.

Уровень сбережений в Китае один из самых высоких в мире, по этому показателю эту страну опережают Сингапур и Малайзия. Своим поразительным экономическим успехам с начала 1980-х Китай во многом обязан именно этому [237] . Общий валовой объем сбережений (включая амортизацию) в Китае с учетом личных, корпоративных и государственных сбережений (превышение налогов над расходами) за последние годы приблизился к половине ВВП. Валовой объем личных сбережений в 1990-е превышал 20% и остается высоким до сих пор.

237

В принятых сейчас методах измерения роста влияние сбережений на рост ВВП представляет собой произведение «доли капитала» (это, как правило, от 1/4 до 1/3) на темп роста запаса капитала. При коэффициенте капиталоемкости, равном трем, и чистой норме сбережений в 1/3 запас капитала будет расти с темпом 1/9. Вклад сбережений в рост ВВП тогда составит между 1/36 и 1/27.