Спириты, или Медиум поневоле

Примаченко Сергей

– Намекни, что в ее доме мы будем проводить свои сеансы. Сделай так, чтобы она почувствовала твое расположение к ней. Одинокие женщины любят, когда их выделяют из общей массы. Это тешит их позабытое самолюбие. Скажи, что приглашаются лишь избранные. Пусть она сама решает, кого ей звать.

К вечеру они уже были в новом доме. Пока Матео разбирал вещи, Жаклин осматривала дом.

– А твоя идея оказалась весьма интересной, я бы даже сказал – заразительной.

Серж переходил из комнаты в комнату и, наконец, остановился в большой зале.

– А

вот здесь мы сделаем сцену, – он прошел к дальней стене и повернулся к своей спутнице, показывая ей место. – Как тебе?

Жаклин не отвечала, молча разглядывая поникшие от жары деревья за окном.

– Смотри, здесь еще одна комната. Он открыл дверь, заглянул внутрь, – а дальше коридор и выход на задний двор. Есть куда бежать, – Серж рассмеялся. – Жаклин, это и в самом деле будет забавно.

Та с иронией посмотрела на Сержа: – Твои шутки сейчас неуместны.

Серж внезапно замолчал и внимательно посмотрел на Жаклин: – Признайся, ведь все это ты затеяла не просто от скуки. Если бы я не знал тебя так долго, то может и поверил. Но чувствую, что ты задумала нечто большее со своим театром. Знаешь, с тех пор как ты вернулась…

Жаклин не дала ему договорить: – Всему свое время, милый Серж. Всему свое время.

– Ты, как всегда – сплошная тайна.

Он невесело рассмеялся: – Ну, и когда мы начинаем?

– Все, как ты и говорила. Стоило напустить туману, подогреть их интерес и клиенты сами к нам пришли, – Серж разглядывал зрителей через щель в занавесе.

– Посмотри на них. Эти люди ради своей прихоти готовы каждый день тревожить своих мертвецов. Беднягам даже после смерти не дают покоя.

– Иногда я не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, – Жаклин заканчивала свой туалет, стоя перед огромным зеркалом. – Твой сарказм порой становится несносен, а тщеславие когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку. Забыл, на чьи деньги ты так красиво живешь?

– Я знаю себе цену, – что-то в голосе компаньона заставило Жаклин обернуться. Серж со спокойной уверенностью глядел на нее.

– Узнаю этот взгляд. Таким он был, когда я нашла тебя. Тебе грозила смерть, а ты смеялся ей в лицо и готов был вызвать на бой весь мир.

Нотки разочарования в ее голосе не смутили Сержа. Их мелкие перебранки уже давно стали обыденностью.

– Ты готова?

Жаклин еще раз оглядела себя и кивнула.

– Тогда начнем.

Серж вышел на середину комнаты и прикрыл глаза. Его руки вытянулись в стороны, длинные пальцы слегка дрожали. Жаклин встала перед ним, взяла руки Сержа в свои, и оба замерли. Свет яркими каплями стал сочиться из их сжатых ладоней, ручейками побежал по рукам, достиг плеч, головы и внезапно комната озарилась золотым сиянием. Это продолжалось не больше секунды. Свет стал меркнуть. Погас. Серж и Жаклин открыли глаза, в их глубине плавали частицы того чудесного света, что недавно соединил их. Жаклин кивнула: – Пора.

Матео, в одежде индийского факира, обходил

залу и одну за одной тушил лампы, висевшие по стенам. В этот момент занавес начал медленно открываться. Перед замершей публикой возникла сцена, посреди, которой стоял большой круглый стол. Его окружали семь стульев с высокими спинками. По краям сцены громоздились бронзовые подсвечники с зажженными свечами. Из темноты возник Серж и не спеша прошелся по краю сцены, вглядываясь в темные лица. Вслед за Сержем появилась Жаклин. Она спустилась в зал, выбрала пятерых зрителей, а затем рассадила всех вокруг стола, и сама заняла пустующий стул.

Серж наклонился к женщине в черном платке, которая села по его левую руку и что-то тихо спросил. Та ему ответила и Серж удовлетворенности кивнул.

– Я вызываю дух Михаила, – его ясный голос разорвал тишину.

– Дух Михаила, если ты здесь, дай о себе знать.

По залу пронесся ледяной ветер. Все свечи разом погасли и в кромешной тьме раздался детский крик: – Мама!

Притихшая Варя Солонкина теснее прижалась к своей тетке Ульяне Тимофеевне. Та ей что-то шептала сухими, побелевшими губами, но Варя не слушала. Она предвкушала завтрашний день. Завтра ей будет, что рассказать подружкам.

Глава 4

Варя вбежала в комнату и с шумом опустилась на стул. Глаза ее озорно сверкали.

– Уф, девоньки, что я вам сейчас расскажу, – Солонкина сорвала шляпу и начала себя обмахивать. Даша с Катей сидели на кушетке с раскрытой книгой и делали вид, что не обращают внимание на реплики Вари. Хорошо зная характер подруги, проще было не замечать ее и тогда она сама все расскажет. А так, со своими «ахами» и «охами», она растянет свой рассказ еще на неделю. Впрочем, Варя не обращала на это внимание.

– Вы знаете мою тетушку, Ульяну Тимофеевну, ну, так вот, довелось мне на днях услышать один ее разговор…

По мере Вариного рассказа лица девушек все больше вытягивались – такой невероятной истории им еще не приходилось слышать. Недоверие и ужас чередовались с неподдельным удивлением и восторгом.

– …а потом эта женщина как заголосит: – «Мишенька мой, сынок!» И ка-ак грохнется в обморок, – Солонкина изобразила, как сама падает и тут-же рассмеялась:

– Ой девоньки, а месье Серж такой красавец… – и томно закатила глаза. Все разом залились смехом.

– После сеанса он подошел к нам и представился. Приглашал на представления. Такой галантный.

Варя наслаждалась эффектом, которые произвел на подружек ее рассказ. Всю дорогу к Дашиному дому она проигрывала в голове эту сцену. И девушки не обманули ее ожиданий.

– Все это так замечательно, Варя. Вот бы нам попасть туда, – мечтательно проговорила Катя.

Варя победно поглядела на Орловскую:

– Вот, глядите, – и показала маленькую карточку. – У меня есть билет. Тетка достала. У кого он есть, может привести с собой хоть тыщу знакомых.