Список Ханны

Макомбер Дебби

— Уинтер?

Я мгновенно оказался рядом, в одну секунду соскочил с велосипеда. Как я и думал, зажим слетел, брючина намоталась на цепь и порвалась. Я снял с нее велосипед, отвел его в сторону, прислонил к дереву и, вернувшись, осмотрел ушибы Уинтер.

На локте была большая ссадина, она кровоточила, на колене тоже, с ним дело обстояло хуже.

— Не трогай! — вскрикнула она, когда я наклонился, чтобы рассмотреть поближе.

— Не буду.

Я посмотрел в обе стороны пустой дороги. Машин не

было. Уинтер закрыла глаза и судорожно вздохнула.

— Ничего не сломала, как думаешь? — Я сразу превратился в доктора.

— Нет… Кажется…

— Лежи спокойно. Подумай. Где болит?

— Локоть и колено, но перелома нет, я уверена.

Она с трудом попыталась подняться, но, когда я захотел помочь, потрясла головой и села без посторонней помощи.

Сначала согнула руку и осмотрела локоть. Потом колено. Ей наверняка было больно. Это в детстве все мгновенно проходило и заживало. Другое дело — со взрослыми.

— Не тошнит? — Я боялся, что она получила сотрясение, несмотря на шлем.

— Нет.

— Голова не кружится?

— Кажется, нет.

— Для этого мы и надеваем шлем. Знаешь, сколько детей приводят ко мне с ушибами головы, а все из-за того, что пренебрегают правилами и катаются без шлема.

Она усмехнулась.

— Надеюсь, ты не из тех мужчин, которые постоянно говорят: я тебя предупреждал.

Я улыбнулся.

— Каждый мужчина ждет такой возможности.

— Что верно, то верно. — Она хотела встать.

— Хорошо, что не отъехали далеко. Надо вернуться и обработать твои раны.

Она захромала к дому, а я покатил следом оба велосипеда.

— Прости, что так случилось, Уинтер.

— Тебе незачем извиняться. Сама виновата.

— Я должен был предложить что-то другое.

Когда пришли, я поставил велосипеды в гараж и, обняв ее за талию, провел на кухню. Посадил на стул и пошел за антисептиком и пластырем. Налил в чашку холодной воды, промыл все ссадины, наложил мазь и повязку.

Она поморщилась от боли.

— Я — нетерпеливый пациент.

— Ты очень хороший пациент.

Она улыбнулась, и наши взгляды встретились.

Закончив, я все убрал и поставил на место. Мне свойственна была педантичность, профессиональное качество, и Ханна часто подтрунивала надо мной по этому поводу. Впрочем, я с детства привык наводить порядок, эта привычка укоренилась, когда я жил в одной комнате с братом, а тот был страшный неряха, и приходилось подбирать за ним разбросанные повсюду вещи.

— Когда я в детстве падала, моя мать старалась меня утешить и обычно баловала чем-нибудь, — когда я вернулся на кухню, заявила Уинтер.

— Каким образом?

— Иногда это была чашка горячего какао или домашнее печенье. Когда я сломала руку, она разрешила спать на ее постели и целый день смотреть телевизор. —

Она вдруг покраснела и отвела глаза. — Не подумай, что я намекаю, Майкл. Я не собираюсь проситься в твою постель.

Я и не думал, поэтому рассмеялся.

— Не волнуйся.

Она ответила благодарной улыбкой.

— Хочешь посмотреть фильм на DVD? — предложил я.

— У тебя есть попкорн?

— Сейчас посмотрю.

Я редко заходил в бакалею и к своей радости обнаружил неначатую пачку попкорна на полке над холодильником. Не знаю, сколько она там простояла, но вполне годилась для случая.

Пока я разогревал попкорн в микроволновой печи, Уинтер просмотрела все мои диски. Я не помнил, когда смотрел фильм в последний раз. Хотя у нас была довольно большая коллекция. Ханна любила кино, поэтому у нас было все: от черно-белых старых картин до современных зарубежных и голливудских блокбастеров. Я смотрел вместе с ней, но в основном чтобы просто посидеть рядом, а сами фильмы меня мало интересовали — я считал их просмотр пустой тратой времени.

Уинтер вошла на кухню, держа в руке диск «Королева Африки».

— Вот один из моих любимых.

— И Ханны тоже.

— Я знаю. Она покупала?

— Да, конечно.

Звонок таймера как нельзя кстати прервал наш разговор. Воспоминания о Ханне в данный момент казались мне неуместными. Уинтер, вероятно, поняла это, потому что больше не упоминала о Ханне.

Телевизор находился в гостиной, и, поставив фильм, я присел на софу рядом с Уинтер, оставив между нами расстояние в несколько дюймов. Мы смотрели фильм, держа каждый свою миску с попкорном.

Прошло года четыре с тех пор, как я видел этот старый фильм с Хэмфри Богартом и Кэтрин Хепберн в главной роли. Любовная история, настолько трогательная, что Ханна каждый раз плакала в конце.

Когда замелькали заключительные титры, Уинтер вопросительно взглянула на меня. Никто из нас за все время так и не подвинулся ближе, сохраняя дистанцию.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Ничего, я потерплю.

— Я принесу аспирин.

Надо было раньше предложить, боль должна была обязательно возникнуть, хотя и не сразу.

Она покачала головой:

— Не стоит, почти не болит.

— Завтра будет хуже. — Я ругал себя за невнимательность.

— Как ты мог уже понять — я домашняя женщина. Больше привыкла возиться на кухне с новыми рецептами, чем бывать на свежем воздухе. Я абсолютно не спортивная натура.

Ханна тоже любила готовить, но при этом обожала всевозможные виды игр. Она любила всякие приключения, не помню, чтобы хоть раз отказалась от моей новой идеи, например участвовать в велосипедном двухдневном пробеге до Орегона, преодолевая сто пятьдесят миль, или записаться на рафтинг по реке.