Список нежных жертв
Шрифт:
В больнице Оленьку ждала поистине крупная и долгожданная новость: Симона пришла в себя. Она не разговаривала, на это у нее не было силенок, но удивленно хлопала испуганными глазенками. К счастью, ее отец находился рядом, трогательно гладил одним лишь пальцем бледную щеку дочери, приговаривая:
– Все хорошо, Кролик, все отлично. Ничего не бойся, я с тобой...
Тут же находился и Виталька, поэтому Оленька не подошла к койке девушки, а скромно встала у стены. Виталик сосредоточенно снимал показания с приборов, бросал короткие фразы медсестре, та записывала. Оленька полюбила в нем прежде всего врача, ей казалось, что и в быту
Уходя, Виталий обнадежил:
– Ну, отец, хорошо молился. Думаю, вы победили.
Симона победила смерть! Свершилось очередное чудо. Эмиль едва не заплакал. Скрывая слезы, он наклонился к дочери. А Виталька ушел. Больше он не докучал Оленьке требованиями вернуться, но взгляды его были красноречивы, полны обиды и осуждения. И коллеги не изменили своего отношения. Оленька терялась от всего этого, внутри протестовала, ведь ее необоснованно, хоть и молча, обвиняют черт знает в чем. Иногда ей чудилось, что это она изменила мужу, а не он ей. Ну, кто согласится с подобными выводами? Оленьку заливала краска негодования всякий раз, как в ее сторону обращался чей-то взгляд с немым укором.
На следующий день Симоне не стало лучше, но она была в сознании. Ей уже не через зонд вводили пищу и напитки – она самостоятельно открывала рот, когда ей подносили питье и протертую еду. Говорила только одно слово – «папа», да и то шепотом. Больше угадывалось по артикуляции, что именно она говорит. И еще она много спала, а в это время Эмиль курил в коридоре и советовался с Оленькой, что да как надо сделать, чтобы девочке было легче и лучше. Он сильно осунулся, усталость и переживания добавили морщин, впрочем, его это нисколько не портило.
К Симоне рвались представители следственных органов, им не терпелось взять у девушки показания. Надо отдать должное Виталику: стражам порядка пришлось уйти ни с чем, он не позволил им даже посмотреть на Симону. Лешка основное время проводил тоже у постели девушки, в палату уходил лишь поесть да отдохнуть. Очевидно, девочка ему понравилась. Ни он, ни Эмиль не догадывались, что беспокоило врачей. А у Симоны не наблюдалось характерных рефлексов в ногах, то есть ноги не реагировали на провокационные уколы иглой. Это значило, что после лечения внутренних повреждений, полученных от ножевого ранения, Симоне предстояло перейти в следующее отделение, где обследуют позвоночник. Сколько ей предстоит пробыть в лежачем состоянии, никто не знал. Оленька по просьбе Виталика морально подготавливала Эмиля, который от счастья, что дочь жива, не воспринимал опасений врачей.
А она между делом мучительно решала вопрос: идти ей на свидание с Власом или не идти. Посоветоваться было не с кем. Однако женщина в ней победила. Оленька пришла к Жанне и прямо спросила у старшей подруги, как ей быть. Та рот открыла:
– Во даешь! Не успела и башмаков износить, как сказал принц Датский Гамлет, а уже кавалеры на хвосте повисли. Ты еще замужем.
– Одно другому не мешает, сама говорила, – ляпнула пошлость Оленька и зарделась. Ляпнула намеренно: Жанна доложит о разговоре Витальке, а это приятно – его самолюбие будет уязвлено.
– Дорогая, я тебя не узнаю, – обалдела Жанна. – Понимаешь, если ты сейчас поступишь опрометчиво, потеряешь Витальку навсегда.
–
Видя явное упрямство бывшей тихой кошечки, Жанна заявила:
– Некоторых катаклизмы не закаляют, а ломают. Слабых личностей.
– Да? – с наигранной наивностью подняла одну бровь Оленька, так как намек указывал на нее. Но слабой, то есть бесхребетной, она себя не считала. В подобных случаях лучше всего превратить недостатки в достоинства. – Ты обо мне? А мне нравится быть сломанной и слабой. Пока я вижу в этом большие преимущества.
– Например, какие? – хмуро спросила Жанна.
– Ну, например, во мне появилось нечто, что привлекает мужчин. Да, на меня сейчас обращают внимание красивые мужчины, а мне это льстит. Раньше у меня не было выбора, я и клюнула на Витальку. Зато теперь поняла, что привлекательна...
– Просто в твоих глазах появился блеск блудливой кошки.
– Прекрасно, – не смутилась Оленька и на этот раз. – Я постараюсь воспользоваться своими новыми качествами.
На этом она решила закончить каскад пошлостей. Но после разговора с подругой решилась идти на свидание с Власом.
Он ждал ее у выхода из больницы, как договаривались, в семь вечера – в собственной машине, крутой, импортной. Она села в машину и... рассмеялась.
– Что вас насмешило? – спросил он, разворачивая авто и красиво выезжая с площадки перед больницей.
Оленька отметила – он прекрасно водит машину. Уверенно и легко.
– Так, – отмахнулась она. – Вспомнила эпизод, но вам он не покажется смешным.
Еще одно открытие сделала Оленька в себе: она умеет правдиво врать. Дело в том, что смех ее был вызван... Виталиком. Он прятался за деревом – наверняка выслеживал ее. И вдруг, в момент, когда прорвался смех, она почувствовала освобождение. Словно некто большой и темный сидел на ее плечах, а теперь сполз, предоставив ей полную свободу. Разом вернулись прежние ощущения той девушки, какой Оленька была до замужества. Она охотно включилась в диалог с Власом, спорила, отстаивая свою точку зрения, иногда соглашалась с его мнением. Только к прежней Оленьке прибавилось немного кокетства, немного лукавства, а в какие-то моменты она была задумчивой и серьезной. Играла роль? Наверное. Но понравилось играть роль свободной и без комплексов женщины.
В больницу вернулась она в десять часов, да и то настояла отвезти ее потому, что перенасытилась впечатлениями.
– Куда вы так торопитесь? – недоуменно пожал он плечами, кладя в ресторане деньги под тарелку. – У вас же выходной. Или я не прав?
– Конечно, правы, – согласилась Оленька, но тоном возражения. – Появились непредвиденные обстоятельства. Одна девушка, которая не должна была выжить, вышла из комы. А это значит, что теперь ей нужен хороший уход, чтобы поставить ее на ноги.
И похвалила себя за находчивость. Однако причина ее отступления была в другом – за вечер, проведенный с Власом, Оленька ощутила, что слишком быстро подпадает под его обаяние.
– А что случилось с вашей девушкой? – полюбопытствовал он.
– На нее напал мужчина. Затащил на стройку и ударил ножом.
– Неужели? – не поверил он, садясь в автомобиль. – В нашем городе и такие страсти кипят? Он приревновал ее к другому? Или отомстил за то, что она его бросила?
– Никто не знает, как и почему это случилось. Симона пока не разговаривает, но то, что она очнулась, – чудо.