Список нежных жертв
Шрифт:
– Симона? Красивое имя.
– А девушка какая красивая! – искренне воскликнула Оленька.
– Как вы, Оля?
Это было приятно слышать, поскольку раньше ее не баловали комплиментами. Но раньше она и не нуждалась в них. А теперь... Вот уже второй мужчина за короткое время назвал ее красивой. Оленьке хотелось слышать комплименты постоянно. Возможно, они помогли бы ей преодолеть кризис, когда с уверенностью можно сказать собственному отражению: «А я кое-чего стою, я правильно поступила, потому что не заслуживаю унижений». Это так важно для женщины! Особенно – для женщины, пережившей измену мужа. Все же Оленьку отличает скромность, и
– Вы преувеличиваете, но спасибо.
Прощаясь с Власом у больницы, она пожала его руку, и вдруг он поцеловал ее. Далеко не платонически, а вполне плотски.
Оленька вбежала в здание больницы и расхохоталась. Видела бы Жанна, как скромница и киска Оленька при живом-то муже целуется с малознакомым человеком! Это было новым для нее, что тоже нравилось, ведь прежняя Оленька таких вещей не допустила бы.
В прекрасном настроении она поднималась по лестнице. У площадки перед отделением приостановилась. Виталька! Он курил и ни слова не сказал ей, лишь бросил на нее полный тоски взгляд. Удовлетворение маслом разлилось в груди Оленьки: ему плохо. Стало быть, ей хорошо!
Она переоделась и поспешила в реанимацию. Симона спала, а Эмиль сидел возле нее и неотрывно смотрел на дочь. Теоретически Оленька знала, что инстинкт материнства присущ женщинам. Но сейчас ей приходилось наблюдать за инстинктом отцовства, о котором не написано книг, не сделано передач. Об этом явлении вообще ничего не известно. Эмиль поражал ее, да и всю больницу. Он будто вдыхал в дочь жизнь, отдавая ей частицу собственной жизни. Эмиль поднял на Оленьку глаза, когда она вошла в палату:
– Это вы, Ольга? Рад, что вернулись.
– Поезжайте домой, – предложила она. Эмиль хотел возразить, но Оленька мягко и настойчиво сказала: – Вы что, хотите свалиться на больничную койку? Нет? Тогда живо домой. Примите душ, выспитесь, а завтра приедете. Я буду здесь, присмотрю за Симоной.
– Я боюсь ее оставить, – очень тихо сказал он. – Без нее мне незачем жить.
– Не говорите так, – осадила его Оленька. – Ведь это вы меня учили, что человек не должен сгибаться под тяжестью обстоятельств. Видите, я запомнила.
– Я знаю, что говорю, – перебил он. – Человек клановое существо. Если он способен выжить в одиночку, если довольствуется общением только с самим собой, то могу с уверенностью сказать: у этого человека нездоровая психика. Потому что, хоть и называют нас некоторые умники животными, мы не животные. Человек – лучшее творение природы, он устроен фантастически. Посмотрите на себя в зеркало, вы обязательно задумаетесь, кто вас создал.
– Бог? – скептически усмехнулась она.
– Может быть. Потому что совершенство, каким является человек, – это чудо, а чудо создать может только бог. Мы же наделены разумом, речью. И для чего же человеку речь, слово, разум? Прежде всего для общения с себе подобными, а не для молчания в пустоте. Понимая других, мы понимаем себя. В этом смысле – я имею в виду общение – семья стоит на первом месте, а дети над первым местом. Ведь они полностью зависимы от родителей, родители обязаны заботиться о них. Единственное, кого я не способен понять, так это людей, бросающих своих детей. По мне, так они достойны самой страшной казни, чтоб другим неповадно было. Вы только представьте себе, Оленька: ребенок – часть вас, в нем течет ваша кровь, ему досталось все лучшее от вас.
– А если худшее?
– Да, случается и сбой в природе. Тогда рождаются монстры, но большая часть мира состоит
– Ваш смысл будет спать до утра. А вам не мешает отдохнуть.
Он встал со стула, взял руку Оленьки и приложил к губам:
– Спасибо, Оля.
– За что?
– За все. Без вашей поддержки мне было бы значительно труднее.
Он ушел, а она, вспоминая его лекцию о совершенстве под названием «человек», пришла к выводу, что Эмиль идеалист. Кто-то из этих «совершенств» пытался убить его дочь.
Вызов к начальству обычно не сулит ничего хорошего. Оленька, волнуясь, побежала по коридору, поправляя на себе одежду, будто боялась взбучки из-за неопрятности. Она постучала в дверь, затем вошла.
У завотделением сидела роскошная дама. Ее одежда отвечала самым изысканным требованиям, украшения были явно очень дорогими, но они не бросались в глаза, ее лицо украшал макияж смелый, но не вульгарный. На вид даме было где-то в районе сорока, но, скорее всего, она значительно старше. И вот уж кого можно было назвать эталоном вкуса! Таких женщин в городе, пожалуй, раз-два и обчелся. Все же здесь хоть и город, но тем не менее провинция, экстравагантность тут не в чести. Да и редкие женщины «усталого» возраста уделяют время своей внешности. Поэтому женщина в кабинете приковала взгляд Оленьки.
А дама тем временем тоже откровенно изучала девушку.
– Это и есть Ольга, – сказал завотделением, представляя медсестру даме.
– Очень приятно, – холодно кивнула та и так же холодно представилась: – А меня зовут Антонина Афанасьевна. Ну, я пойду, а вы сами расскажите девушке мои условия.
Она ушла, обдав Оленьку пряным ароматом духов, который еще долго держался в кабинете после ее ухода. Завотделением указал глазами на стул, приглашая присесть. Девушка не сводила с него настороженных глаз.
– Какие у тебя отношения с мужем? – осведомился он.
– Никаких. И не будет у нас отношений, – сразу ощетинилась Оленька.
– Даже так? Квартиру нашла? – строго спросил пожилой врач, хотя знал, что ночует она в отделении. Оленька опустила глаза и слегка пожала плечами, давая понять, что жилье для себя так и не нашла. – Антонина Афанасьевна моя давнишняя знакомая. Росли мы на одной улице, потом она уехала учиться, вышла замуж. И только недавно вернулась в родной город. Знаешь, по моим наблюдениям, люди часто возвращаются в родные места. Так вот. Это ей нужна сиделка, я говорил тебе. В доме есть комнаты, предусмотренные для...
– Прислуги? – подсказала Оленька.
– Ну, не совсем так. Но в общем смысле – да. Ей нужна профессиональная медсестра, которая позаботится о двух тяжело больных. Ольга, платить она будет пятьсот долларов в месяц! Тебе также предоставляется бесплатное жилье и питание. Так как?
У Оленьки непроизвольно округлились глаза – это же невиданная сумма! Причем она полностью останется в сохранности. Все проблемы она сможет решить, поработав всего год. И квартиру снимет достойную, а не угол с хозяйкой и тараканами, и можно будет жить нормально, а то и в институт поступить на платное отделение. В принципе ей придется выполнять ту же работу, что и в больнице... Это стопроцентное везение! Но тогда ей предстоит уйти из больницы...