Список Семи
Шрифт:
Дойл оглушительно чихнул.
— Будьте здоровы, — пожелали Спаркс и Ларри.
— Спасибо. Слушайте, Джек, — с беспокойством начал Дойл. — Когда я в последний раз видел Боджера Наггинса, его скрутили полицейские. А часом позже его труп вылавливают из Темзы. Уж не думаете ли вы, что в этом виновата полиция?
— А как по-вашему? Я же просил вас не откровенничать с ними, — сказал Спаркс.
— Но из этого следует, что в руках вашего брата не только преступный мир Лондона, но и Скотленд-Ярд.
— Полицейские, как и другие смертные, тоже попали под влияние Александра, —
— И что прикажете мне делать? Верить в то, что Лэнсдоун Дилкс, полицейские, сбежавшие заключенные, генерал Драммонд, леди Николсон и ее брат, поместье ее мужа, ваш брат, «серые капюшоны» и Темное братство — все это звенья одной цепи?
— Осмелюсь сказать, я никогда и не сомневался в этом, — ответил Спаркс, колдуя над новой фигурой из веревочки.
— А кровь прирезанной свиньи на Чешир-стрит? О чем это говорит?
— А вот это действительно что-то странное. Ларри, пожалуйста, покажите доктору Дойлу фотографию.
— Как скажете, сэр.
Ларри вытащил из кармана фотографию и протянул ее Дойлу. Фотография запечатлела женщину, выходящую из какого-то здания и, по-видимому, направляющуюся к черному экипажу. Женщина была высокого роста, с резкими чертами лица, жгучая брюнетка. На вид тридцать, решил Дойл, не красавица в традиционном смысле, однако что-то в ней есть притягательное. Лицо на фотографии было размыто, но почему-то казалось, что женщина чем-то взволнована.
— Узнаете, Дойл? — спросил Спаркс.
Дойл снова внимательно посмотрел на снимок.
— Она чем-то похожа на леди Николсон, но эта женщина… как будто крупнее и выше. Нет, это не леди Николсон.
— Логично, — сказал Спаркс.
— Откуда у вас эта фотография?
— Мы сделали снимок сегодня утром.
— Каким образом?
— Для этого требуется хорошее зрение и ловкость рук, — сказал Ларри, протягивая Дойлу коробочку, которую он видел у Спаркса ранним утром.
— Фотоаппарат. Великолепное изобретение, — заметил Дойл и хотел рассмотреть аппарат получше, но руки его были связаны веревочкой.
— Да, необычайно полезная вещь, — согласился Спаркс, заканчивая игру. — Нам удалось незаметно сфотографировать ее на улице Рассел, недалеко от издательства, принадлежащего семье Николсон.
— Кто же она?
— Это еще предстоит выяснить.
Чайник снова закипел. Спаркс встал, чтобы снять его с плиты.
— Но что все это значит? — спросил Дойл, распутывая веревочку.
— Это значит, что вы должны отвести нас к самому известному медиуму в Лондоне, Дойл, и сделать это немедленно. Как вы себя чувствуете?
— Совершенно разбитым.
— Так исцеляйтесь побыстрее, доктор! — проговорил Спаркс, подливая кипяток в тазик.
Закутанный в махровую простыню, Дойл проспал весь день. Проснувшись, Дойл увидел Ларри, который сидел подле его кровати с блокнотом эскизов в руках. Спаркс куда-то ушел, приказав Ларри поточнее расспросить Дойла о женщине-медиуме, которая была на Чешир-стрит в день убийства, и со слов доктора набросать ее портрет. Они трудились около часа — Ларри рисовал, а Дойл подсказывал, где и что подправить. Наконец получился более или менее удовлетворительный
— От одного вида этой мерзавки можно дух испустить, — задумчиво заметил Ларри, разглядывая свою работу.
— Я никогда не забуду ее жуткого лица, — проговорил Дойл.
— Не огорчайтесь, док. Поднимайтесь, и мы им зададим жару, — сказал Ларри, пряча портрет в карман. — Поглядим, не толчется ли эта красотка где-нибудь среди живых людей?
Дойл с трудом встал с постели, переменил белье, надел выглаженный костюм и пальто на подкладке, которое принес Ларри. Бог знает, где он все это достал, подумал Дойл. Последние лучи зимнего солнца упали на мостовую, когда они вышли из отеля и направились на поиски таинственной женщины-медиума.
— Як вашим услугам, сэр, — сказал Ларри, влезая на козлы. — Только вы знаете, где обитают эти типы.
— А вы как думаете, с чего нам лучше начать?
— Поездим туда-сюда, покажем портретик. Может, кто эту красотку и узнает, разнюхаем что к чему.
— Послушайте, Ларри, в Лондоне десятки медиумов, и, чтобы всех их посетить, уйдет уйма времени, — нехотя проговорил Дойл. У него болела спина, и он мечтал лишь о том, чтобы снова забраться под теплое одеяло.
— Работать детективом — это вам не пивко потягивать. Тут держи ухо востро, да и башмаков не одну пару сносишь, скажу я вам.
— Ужасно.
— А все же лучше, сэр, чем затрещины получать. Куда прикажете, сэр? — вежливо спросил Ларри, настраиваясь на деловой лад.
Дойл назвал первый пришедший в голову адрес — с чего-то же нужно было начинать. Ларри согласно кивнул, щелкнул кнутом, и экипаж застучал колесами по мостовой.
Лондонские медиумы имели обыкновение заниматься своими опытами в сумерках, предпочитая лунную ночь и свечи солнечному дню. Дойл не раз встречался с этими странными людьми, он знал, что медиумы по большей части избегают случайных знакомств, отгораживаясь от реального мира своим даром проникать в область Великого Недоступного. Но тот же дар — каким бы подозрительным он ни казался — лишал их способности чувствовать себя нормальными в этой жизни. Поэтому многие медиумы влачили поистине жалкое существование, отказываясь участвовать в борьбе за выживание. У многих людей медиумы вызывали страх, равно как и неприязнь, словно они прокаженные. На самом же деле большинство из них могли напугать не больше, чем ветряные мельницы. Дойл считал их людьми жалкими и безобидными.
Мнение его изменилось после того, как он увидел настоящую ведьму на Чешир-стрит, 13. От нее веяло ужасом и тленом, чем-то отвратительным и гадким. И если все же предположить, что это был мастерски выполненный трюк, появление реального зла в той жуткой комнате отрицать было невозможно. Женщина-медиум не просто позволила духу воплотиться в ее теле, она его действительно вызвала, обладая сверхъестественной силой — антитезой всего святого.
Первые несколько визитов разочаровали Дойла.
«Нет, эту женщину никогда не видели. Нет, это лицо мне не знакомо. Ничего о новом медиуме не слышали». Конкуренция на рынке медиумов и гадалок была очень острой, и новичков замечали сразу.