Список запретных дел
Шрифт:
— Докажите, — с неким раздражением проговорила она.
Я знала, как это сделать. Задрала футболку и слегка завернула пояс брюк, чтобы обнажить участок кожи на левом бедре. Там был красный шрам, мое клеймо.
При виде его Адель с трудом сглотнула, наклонилась и быстро подобрала книги. Мне показалось, на ее лице проскользнул страх, взгляд заметался по сторонам. Я словно принесла с собой свое прошлое, а Джек мог явиться из моей головы, будто божество в греческой трагедии.
— Идемте со мной.
Она зашагала прочь, глядя прямо перед собой, и некоторое время не произносила
— Как… как вы? — наконец довольно натянуто спросила она.
В ее голосе не было сочувствия или жалости: она будто лишь сейчас вспомнила о необходимости выразить какие-то эмоции.
Несмотря на свою формальность, этот вопрос вызвал у меня улыбку. Я наизусть знала, как вести такой разговор. Именно об этом меня все спрашивали на протяжении последних лет, и я могла отвечать не задумываясь.
— Я? Да отлично. Десять лет психотерапии и добровольного уединения излечат что угодно.
— Правда? — Адель наконец с интересом повернулась ко мне. — И никаких тревог? Депрессии? Воспоминаний или ночных кошмаров?
— Я здесь не по этой причине. — Я отвела взгляд и слегка замедлила шаг. — Не стоит беспокоиться, я под опекой системы профессиональной поддержки. Жить буду. В отличие от Дженнифер.
Адель кивнула, не сводя с меня глаз. Наверняка она поняла, что со мной все отнюдь не отлично, но допытываться не стала.
— И что вы делаете здесь на самом деле?
— Хочу найти тело Дженнифер и доказать, что Джек Дербер убил ее, чтобы он не получил досрочного освобождения.
— Досрочное освобождение? Они собираются выпустить Джека Дербера?
На мгновение мне показалось, что Адель совершенно шокирована, но потом она вновь взяла себя в руки.
— Возможно. Точно не знаю. Но не хочу оставить даже малейшей вероятности.
Адель кивнула, с отрешенным видом погрузившись в свои мысли.
— Хуже и придумать нельзя, — проговорила она. — Я бы посодействовала, если бы могла. Этот человек заслужил провести за решеткой всю жизнь. Но у меня нет о нем новой информации. Еще тогда я рассказала полиции все, что знала.
Мы подошли к кафедре психологии. Адель на несколько секунд замешкалась, а потом махнула рукой, приглашая следовать за ней. Кажется, это был мой первый настоящий успех.
Мы прошли по коридору до кабинета Адель. За это время она не проронила ни слова, и я послушно следовала за ней.
Внутри она устроилась за столом, а я села на небольшой потрепанный диван напротив.
— На самом деле, — заговорила я, — мне не нужно от вас каких-то новых сведений. Я хочу поговорить о его академической работе. Мне кажется, она способна пролить свет на некоторые вещи. Я знаю, вы были его научным ассистентом, и ваша нынешняя работа в этом отношении очень… значима.
Я не знала, как она отреагирует на мои слова. Пока что в присутствии Адель мне было неловко. Женщина пристально смотрела на меня, что-то обдумывая. А может быть, просто хотела
Я обвела взглядом комнату, лишь бы не смотреть на Адель. Кругом царили чистота и порядок. На полках по алфавиту стояли книги, ровными стопками лежали блокноты, маркированные разноцветными ярлыками. Такая педантичность впечатляла.
— О его исследованиях? — наконец заговорила Адель. — Вряд ли вы что-нибудь там найдете. Работа Джека носила чисто теоретический характер, а исследуемые лица менялись. Он изучил много вопросов, но предположу, что он не затрагивал темы, которые могли раскрыть темную сторону его натуры. К моменту ареста Джек изучал нарушения сна. Мы вместе трудились над его последней публикацией «Бессонница и возраст». В настоящее время его и мои исследования совершенно не связаны, хотя можно заметить, что мои берут начало из желания понять таких людей, как Джек Дербер. Мне кажется, некогда я кое-что упустила, и теперь хочу выяснить, что именно.
Несколько секунд мы сидели в тишине. Я пыталась сформулировать новый вопрос. Потерев лоб, Адель предалась размышлениям. Я была разочарована, надеялась, что в публикациях он оставил какую-нибудь зацепку, даже сам того не осознавая. Возможно, я зашла в тупик.
Когда моя надежда уже готова была пошатнуться, Адель поднялась и, окинув взглядом коридор, закрыла дверь в кабинет. Затем скрестила руки на груди, в защитном, как мне показалось, жесте, прислонилась к двери и заговорила немного неуверенно.
— Послушайте, раньше я говорила не вполне откровенно. Возможно, я знаю нечто полезное. — Она замолчала, следующие слова давались ей с трудом. — Во время моих университетских исследований я кое-что узнала о Джеке. Это может показаться несколько странным, поэтому мне нужно знать, как далеко вы готовы зайти.
— Как далеко? В каком смысле? — испуганно спросила я.
Мне совершенно не нравилось, к чему она вела.
— Я про ваше состояние, а еще о том, насколько вы действительно хотите все знать? Есть у меня кое-какая мысль, если это поможет удержать его за решеткой. Я могу вам показать одно место. Видите ли, моя работа нуждается в полевых исследованиях, наблюдении испытуемых в естественных условиях. В течение нескольких лет я провожу продолжительное, этнографически обусловленное исследование на определенной территории. Совершенно случайно я обнаружила, что Джек Дербер в прошлом был связан с этим местом. Есть вещи… люди… не знаю даже… это рискованное предприятие. Но подозреваю, в истории Джека Дербера вы не ищете легких путей.
— Верно, — с надеждой ответила я, превозмогая опасения.
— Сегодня четверг. К сожалению, самое подходящее время — это вечер. Надеюсь, у вас нет других планов, иначе придется подождать еще неделю. — Адель достала телефон и что-то быстро набрала. — Если я дам вам адрес, мы сможем встретиться в полночь? Там немного… эксцентрично, и, честно говоря, — проговорила она, пытливо глядя на меня из-под густых ресниц, — это может вас до смерти напугать. Напомнить о вашем трагическом прошлом. Правда, есть и хорошие стороны, — оживленно добавила она. — С терапевтической точки зрения это не самый худший для вас опыт.