Список запретных дел
Шрифт:
— Какого черта? Какого черта, я спрашиваю? — только и выкрикивала Трейси.
— Прошу, не делай мне больно, не делай мне больно, — умоляла я.
Я двигалась как в бреду. Трейси приближалась. Ее пальцы были уже в дюйме от моей руки, когда я обернулась и издала вопль ужаса. Трейси вздрогнула, отступила и встала передо мной как вкопанная.
— Сара, — спокойным голосом заговорила она. — Сара, прекрати. Я не сделаю тебе больно. Не знаю, что ты подумала, но в любом случае ты ошибаешься.
Я заплакала навзрыд, так что из носа потекло, и у меня все не получалось
Трейси по-прежнему не приближалась ко мне.
— Я не обижу тебя, — ободряюще проговорила она. — Сара, я бы никогда этого не сделала. Успокойся, прошу.
Я заметила на лице Трейси страх и не поняла, почему из нас двоих боится именно она. Такой она меня не видела со времен подвала. Вероятно, вся ситуация оживляла старые воспоминания.
Трейси не отрывала от меня глаз. Затем зажмурилась, будто готовилась к тому, что скажет дальше.
— Послушай, я знаю, что много лет назад наговорила всяких безумных вещей. Давай будем честны друг с другом, тогда мы все были невменяемыми. — Она замолчала, обдумывая, как лучше все преподнести. — И я знаю, что даже сейчас мое отношение к тебе не на все сто процентов рациональное. Возможно, это никогда не изменится, но я хочу, чтобы ты знала, я уже не та девушка, которой была там, внизу. Отчасти я понимаю, почему ты сделала то, что сделала. Не могу сказать, что мы станем лучшими подругами или что-то вроде этого, но…
Я не знала, что сказать. Трейси снова замолчала, прикрывая глаза от солнца и ожидая моего ответа, который я не могла дать.
Дыхание мое почти пришло в норму, я вытерла нос о рукав. Затем опустилась на землю, потирая глаза и обдумывая ее слова. Трейси по-прежнему наблюдала за мной, оставаясь на расстоянии.
Я не могла подобрать нужных слов. Хотела извиниться, сказать, что теперь я тоже другой человек. Но я сомневалась, в этом ли все дело, и в итоге лишь медленно кивнула. По крайней мере, теперь я была уверена, что она не собирается меня убивать. Я вновь неправильно оценила обстановку и позволила страху поглотить меня. Смогу ли я когда-нибудь стать нормальной?
Мы молча направились к машине. Мотор все еще работал. Оказавшись внутри, Трейси нажала на газ. Она полностью погрузилась в собственные мысли, на лице ее отразилась печаль. Я уставилась на дорогу перед собой, по-прежнему слегка всхлипывая.
Трейси осторожно свернула на другой проселок, узковатый для машины. О корпус и крышу скреблись ветви деревьев. Вот дорога вывела на зеленую полянку, и Трейси развернула машину боком.
— Отсюда пойдем пешком, — сказала она, заглушая мотор и выходя наружу.
Я тоже выбралась, держа при себе сумочку, ремешок которой все еще оставался крепко обмотанным вокруг запястья. Слегка пошатываясь, я ступила на зеленую траву и прошла вперед футов пятьдесят.
Вдалеке виднелась искрящаяся на солнце вода, и я поняла, что мы возле какой-то покинутой стоянки туристов. Вокруг кострища выросла зеленая трава, повсюду валялся мусор. Заметив, что смеркается, я в очередной раз проверила телефон. Скоро солнце совсем сядет за горизонт.
Если не обращать внимания на
Несколько мгновений мы молчали, глядя на закат над водной гладью.
— Трейси? — подала я голос.
— Да?
— Что мы здесь делаем?
Она надолго замолчала и только потом ответила:
— Именно здесь навсегда изменилась моя жизнь.
Я терпеливо ждала дальнейших объяснений, зная, что в своей прежней, хорошей жизни Трейси слыла мастерицей рассказывать истории. Наконец она жестом позвала меня за собой, и мы приблизились к кромке воды. По небу тянулись розово-оранжевые полосы, отражаясь в воде и отсвечивая нам в глаза.
— Вон там, — указала она.
Я все еще ждала.
— Там он это сделал. Там произошла Катастрофа. Там умер Бен.
Ну конечно же! Я прикрыла рот ладонью. Мне хотелось утешить Трейси, но за время своего отшельничества я утратила это умение. Теперь я вдруг поняла, что из-за неспособности справиться с прошлым мой мир уменьшился до размеров одного человека — меня самой. Впервые в жизни я осознала, что пережитые мучения сделали меня эгоисткой. Мне и в голову не приходило, что другие люди могут во мне нуждаться.
Понимая, что этого недостаточно, я все же сделала шаг навстречу Трейси. Она отмахнулась от меня:
— Он вошел в озеро примерно в том месте. — Трейси указала на небольшую песчаную полосу футах в двадцати от нас. — Там нашли следы от ботинок, а его палатка стояла среди деревьев неподалеку. Он жил здесь с парой приятелей, таких же бездомных. Сидел здесь, пил пиво. У одного парня была гитара. Временами я тоже приходила сюда. Почти как на вечеринку. Но однажды ночью, когда другие парни уснули — или, скорее, вырубились, — он поднялся и направился к озеру. Зашел в воду и не останавливался. Один из друзей услышал всплеск и побежал на помощь, но Бена уже было не спасти. Он ушел на дно и больше не возвращался. На следующий день здесь все обыскали и нашли тело. Брат обмотал вокруг себя какую-то цепь. Сомнений не оставалось: он сам на это решился. Я приезжаю сюда раз в два года. Пытаюсь разговаривать с ним. Спрашиваю, почему он это сделал. Конечно, мне тяжело, но именно здесь я ощущаю близость к нему.
Трейси зашла в воду, затем двинулась дальше. Я вдруг подумала, не собирается ли и она идти вперед не останавливаясь. В эту минуту она казалась совершенно разбитой, плечи ссутулились, взгляд устремился вниз, рот приоткрылся.
— Мне не следовало оставлять его одного ни на секунду, но в то время я слишком увлеклась клубной жизнью, пытаясь найти выход. Но ничего не помогало. И когда меня не оказалось рядом, Бен покинул меня. Единственный человек, которого я любила.
Я ничего не ответила, по опыту зная, что никакие слова не смогут помочь в ее горе. Нужно позволить боли захлестнуть тебя, пока она не отступит сама, медленно, постепенно. Я тихонько стояла рядом, глядя на озеро Пончартрейн и ослепительный закат.