Список женихов
Шрифт:
— А почему она снова не вышла замуж? — спросил Ричард таким тоном, словно не придавал этому особого значения.
Томас молча уставился в свой стакан, некоторое время размышляя над ответом.
— Видишь ли, она очень любила Чарлза. Любила с детских лет. Его гибель нанесла ей крайне болезненный удар. — Томас поднял глаза. — Джиллиан очень долго не могла прийти в себя после смерти мужа. Родители беспокоились, что она уже никогда не станет такой, как была.
— Она со временем пришла в себя, но мне кажется, стала более замкнутой и сдержанной, чем прежде.
Томас
— Невозможно угадать, что Джиллиан думает или чувствует. Во всяком случае, для меня это так. Быть может, ее друзья…
— Уэстон и Каммингс?
— Они трое, нет, четверо, включая Чарлза, можно сказать, выросли вместе. Я частенько думал, уж не в них ли причина того, что Джиллиан не выходит замуж вторично.
Ричард повращал в руке стакан с бренди, светло-янтарная жидкость обволокла стеклянные стенки.
— Как я понимаю, ее муж даже не успел стать наследником семейного состояния.
— Ей чертовски не повезло. Джиллиан заслуживала лучшей участи. Она получает помощь от семьи, но сумма эта не слишком велика. Мать мучается из-за того, что она не принимает большего. Я сам не понимаю, в чем тут дело. Джиллиан редко говорит об этом, но я подозреваю, что она предпочла бы совсем ничего не брать.
— Ясно, — негромко отозвался Ричард, припомнив пылкие рассуждения Джиллиан прошлым вечером. Быть может, она попросту тяготится милосердием родственников и как раз по этой причине так желает получить наследство американского деда.
— Мне пора уходить. — Томас взглянул на новую картину. — Я полагаю, эта вещь еще не совсем готова для того, чтобы я взял ее с собой.
— Да, она как следует высохнет только к концу недели. Тогда ты ее и заберешь. Я ожидаю, что она принесет достаточно денег, чтобы расплатиться с прислугой в Шелбрук-Мэноре за три месяца, не меньше.
— Ты мог бы также приобрести новый смокинг. — Маркиз с неодобрительной гримасой посмотрел на стакан у себя в руке. — И бутылку бренди лучшего качества.
— Кажется, ты без особых возражений пил и этот.
— Уж не обижайся, но я пил его исключительно из вежливости.
Томас прикончил напиток и поставил стакан на стол.
— Верное доказательство настоящей дружбы, — насмешливо проговорил Ричард.
Но Томас и в самом деле был его самым близким, а говоря по правде — единственным другом и соучастником заговора. Оба дружили со школьной скамьи, но редко виделись до тех пор, пока не умер отец Ричарда. После этого они возобновили знакомство и стали близки, как родные братья.
Этьен Луи Туссен появился на свет три года назад, когда Ричард бился над тем, чтобы превратить запущенное родовое имение в процветающее. Именно Томас первый предложил, чтобы Ричард попытался использовать псевдоним ради получения дохода от продажи картин, в котором в тот период времени отчаянно нуждался.
Теперь Томас переправлял полотна Ричарда поверенному, а тот в свою очередь доставлял их торговцу произведениями искусства. Оплата проделывала обратный путь тем же конспиративным способом. Оба приятеля были убеждены, что только такой засекреченный путь обеспечивает
— Томас, не забудь, прошу тебя, на этот раз вычесть из гонорара, который останется после уплаты комиссионных, деньги за аренду помещения.
Томас закатил глаза. Вопрос об аренде тоже вызывал между ними бесконечные споры.
— Это помещение стоило мне меньше, чем я когда-либо платил за приличную лошадь. Я могу себе позволить…
— И тем не менее я не…
— Ладно, ладно, понял.
Томас вздохнул с видом вынужденной покорности и направился к выходу.
— Ты мог бы по крайней мере позволить мне найти для тебя более приличное обиталище.
— Это меня полностью устраивает — и здесь отличный свет. К тому же, — с усмешкой добавил Ричард, — я полюбил эту, как ты выражаешься, чертову дыру. Она вполне соответствует моему образу жизни.
То была огромная комната, занимающая весь верхний этаж торгового здания в не слишком фешенебельном, но вполне приличном районе на окраине деловой части города. Она служила и студией, и домом, удовлетворяя запросы человека, живущего в одиночестве. Сестры и тетка Ричарда постоянно проживали в сельской местности, в фамильном замке Шелбрук-Мэнор, но работа требовала присутствия Ричарда в Лондоне. Семья не проявляла интереса к источникам его пока еще небольшого дохода, и Ричарда такое положение дел более чем устраивало.
Томас купил дом без ведома друга и с неизменной настойчивостью утверждал, что арендная плата за остальные помещения здания давным-давно перекрыла расходы на покупку всего дома.
— Твоя проклятая гордость в конце концов тебя погубит, Ричард.
— Увидим. — Ричард посмотрел другу в глаза. — Настанет день, когда я возмещу тебе все траты.
— Я в этом не сомневаюсь. И не сомневаюсь, что окажись ты на моем месте, то сделал бы для меня то же самое. — Томас уже открыл дверь, но внезапно повернулся к Ричарду и озабоченно спросил: — А как у тебя сейчас с финансами?
— Было бы лучше, если бы я мог работать быстрее. — Он небрежно передернул плечами с видом полной уверенности в своей правоте. — Тогда бы я получал больше, в особенности за те портреты, на которых я избегаю изображать наименее приятные черты внешности.
— Именно благодаря этому Этьен Луи добьется успеха. — Томас рассмеялся, и Ричард присоединился к нему.
Друзья обменялись еще несколькими замечаниями, и Томас отбыл.
Настроение у Ричарда мгновенно испортилось. Разумеется, продажа картин дает возможность оплачивать часть счетов, но даже при том, что цены на его полотна растут, этого недостаточно. В расстройстве чувств Ричард обеими руками взъерошил волосы. Получается, что независимо от того, чем он занимается и насколько упорно работает, у него нет сколько-нибудь значительного улучшения дел по сравнению с тем, что было год назад. Или два. Или пять. Крупная сумма денег — вот что ему необходимо, причем поступление должно быть единовременным, а не частями и со значительными перерывами, как это происходит теперь, сильно ограничивая его финансовые возможности.