Список. Вымысел, похожий на правду
Шрифт:
Новенький дом, расположенный ближе к окраине, чем к центру, возвышался над окружающими его пятиэтажками, притягивал завистливые взгляды. А его жильцы с нарочитой небрежностью входили в подъезд, отгороженный от прочего мира стеклянной дверью (это надо же!), и подчеркнуто вежливо здоровались с бабулькой, исполнявшей функции консьержа.
Жители окрестных домов считали их зажравшимися, и были, пожалуй, правы. У них действительно было больше возможностей, а в их холодильниках залёживались продукты, давно забытые прочими горожанами. Жильцы престижного дома, конечно, в глубине души понимали несправедливость такого распределения благ, но так уж сложился предперестроечный «порядок вещей». Когда они,
Среди ответственных квартиросъемщиков в этом доме не было рабочих, учителей или врачей. Большинство ездило на работу в одно здание, но на служебном транспорте ведомству сэкономить (а не вывозить ли начальников пачками?) не удалось. Никто из наделенных привилегией служебного авто от нее не отказался. Поэтому по утрам двор заполняли черные «волги», в строгой очередности подъезжавшие к крыльцу, забиравшие единственного пассажира и также плавно и многозначительно отъезжавшие в направлении центра города. Реутов это зрелище наблюдал, отлеживаясь на больничном или будучи в очередном отпуске. Сам он тогда ездил на работу общественным транспортом, покидая место жительства задолго до «парада «волг»».
Давным-давно дом перестал быть элитным. На территории обкомовских дач, где ранее обитал боязливый первый секретарь, выстроились коттеджи. Туда заселились бандюганы девяностых, облекшиеся в благообразие, и кое-кто из его бывших соседей. Некоторые обитатели «обкомовского» дома, имевшие накопления и не хотевшие жить на окраине, в перелом тысячелетий клюнули на зазывную рекламу жилищного комплекса «прямо в центре города». Обещавший это застройщик шустро собрал деньги и отбыл в неизвестном направлении. Сколько лет прошло, а соседи, не уберегшие тогда свои капиталы, уже очень пожилые, до сих пор собираются во дворе, судачат и планируют какие-то акции.
Подобные заботы миновали семью Реутовых, которая прикипела к своему жилищу и перемену места жительства могла представить себе только в кошмарах. Им всего хватало – и площади, и комнат, и соседство зеленой зоны устраивало. Раз в год приезжал сын с семьей в гости. Валерка всегда восторгался тем, что его бывшая комната оставлена точно такой, какой он ее помнил с юности.
В этот раз визит сына был кратким, зато обещал дубль: на все лето бабушка и дедушка стали обладателями шестилетней внучки Маруси. Рады этому были абсолютно все: и деды, получившие возможность поучаствовать в жизни ребенка, и ее родители, не представлявшие, как сочетать работу с домашним содержанием дошколенка (в детском саду уже в мае был проведен торжественный выпуск подготовительной группы в «большую жизнь»), и сама Маруся, которой это лето сулило новые впечатления.
Вот и сейчас девочка сидела рядом с дедом и деловито раскладывала вынутые из портфеля документы, руководствуясь собственными предпочтениями. Вынырнувшая из прошлого бумага легла в стопку, куда Маруся складывала особо ей понравившееся. Глаза Александра Николаевича невольно скользнули по раскрашенному фломастерами листку. В списке, конечно, не было фамилий его тогдашних соседей, поскольку кандидаты в Проект подбирались из сфер, с официальной властью никак не связанных.
Каждый претендент «из народа» проверялся не только на благонадежность, но и на деловые качества, нестандартность мышления, умение принимать решения в сложной ситуации и брать на себя ответственность. Отбор поэтому шел тяжело и недопустимо затягивался. Лишь в последнюю, отведенную на подбор кандидатур неделю, в конце списка появились пять фамилий, внесенных Реутовым без всякого на то желания (ну не любил, не доверял он тем, кто дорогу во власть выбирал сознательно
Последним в списке, в частности, был бывший инструктор райкома комсомола, когда-то, в прежней жизни, принимавший в ряды ВЛКСМ Реутова-младшего. Помнится тогда, в начале разворачивания Проекта, он взялся за дело с энтузиазмом и изрядно преуспел. Кроме освоения порученного ему «участка», умудрился подмять под себя еще целый ряд небольших предприятий, Проектом не предусмотренных. Похоже, именно этот быстрый успех вывел наружу ранее тщательно скрываемые неприятные черты натуры. Он стал покровительственно общаться с остальными участниками Проекта и даже временами оскорблять (и не только словесно). Общество подвергло его остракизму, чему тот был только рад.
Наглость его вышла за разумные пределы. Он умудрился вступить в открытый конфликт с госструктурами, что, в конце концов, привело его к необходимости бежать за границу. Сегодня бывший пламенный комсомолец прятался где-то в Лондоне, периодически вылезая на свет божий с интервью иностранным изданиям и какими-нибудь политическими заявлениями. Деньги у него какие-то есть, но не очень много (пообщипали болезного). Ума не хватило сберечь полученное. Недаром не хотелось его тогда в этот список включать, да сроки поджимали.
Тех, кого привлек в Проект сам, Александр Николаевич помнил хорошо. За их успехами намеренно не следил, но когда натыкался где-нибудь в СМИ, про себя отмечал. Кандидатуры, притараненные другими, вспоминались с трудом или вообще не вспоминались.
Зачем же мне попался на глаза этот список?
Верить в случайности Реутов перестал давно.
С чего все началось
Посещение краеведческого музея у Александра Николаевича прочно ассоциировалось с детством: сначала собственным (с классом ходили), потом сына (водил лично), а теперь пришла пора внучке показать бивни мамонта и чучело медведя. Именно эти экспонаты помнились из предыдущих визитов больше всего. Но Марусе глянулись живые белочки и снегири в клетках (это теперь еще и зоопарк, что ли?), и еще в одном из залов имитации окошек, заглядывая в которые можно было увидеть все четыре времени года. Девчонка, что с нее возьмешь! Да и медведь за минувшие годы заметно пострадал от моли.
На выходе в фойе Маруся заинтересовалась яркой афишей выставки шляпок. Александр Николаевич не возражал против такого продолжения прогулки. Пусть будут шляпки. Однако какое-то беспокойство мелькнуло где-то на краю сознания. Он всмотрелся в текст и среди фамилий спонсоров выставки увидел знакомую. Не самая распространенная в России, вчера она ему встретилась. В списке, под первым номером.
Покидая небольшую симпатичную экспозицию (Маруся «сфоткала» порядка десятка экспонатов под лозунгом «хочу такую»), Александр Николаевич еще раз взглянул на электронный адрес организаторов, на который тем же вечером отправил хвалебный отзыв. Подписался полными именем, отчеством и фамилией. Зачем? А любопытно.
Через полтора часа на его мобильный позвонили с незнакомого номера.
– Здравствуйте, Александр Николаевич. Это Александр Бауэр. Помните такого?
– Здравствуйте, Александр Александрович. Не могу сказать, что совсем не ждал, но все-таки не ждал так скоро. Вы, я гляжу, благотворительными проектами занимаетесь?
– Это жена, ее увлечения. Очень гордится этой выставкой и ежедневно отслеживает отзывы. Очень впечатлилась Вашим и похвасталась.
– Марина?
– Марина.
Оба улыбнулись, вспомнив давнюю шутку про «морской клуб».