Список. Вымысел, похожий на правду

Косоротова Юлия Николаевна

Нажал кнопку коммутатора:

– Зинаида Васильевна, пригласите ко мне Пирогова.

Так. Сергей… Сергей… Опять Сергей!.. Александр, слава богу. А то быть бы вам «Сэр-гей» клубом. А что у нас с женами? Они издеваются! Четыре Марины! «Морской Сэр-гей» клуб!

Что поделаешь – в годы рождения этих мальчиков-девочек была мода как раз на эти имена.

Все равно маловато кандидатур. Придется райкомы комсомола потрясти, инструкторов каких-нибудь помалозаметнее. Ах, как не хочется! В

двадцать лет выбрать карьеру карьериста – та еще черта личности. Но куда деваться.

Конвейер

Чтобы не говорили про порочную систему развитого социализма, но идти по жизни в те времена было удобно. Безотказно работал «конвейер»: детсад – школа – вуз – трудовая деятельность по профилю, определенному полученным образованием с обязательным распределением на работу туда, где нужнее (в идеале), или куда никто не хочет (как правило). И на каждом этапе продвижения из детства во взрослость можно было устроиться удачнее других, избрав сферой деятельности идеологию.

Началом карьерного роста для отдельных личностей могло быть даже командирство в октябрятской звездочке. Потом, уже в пионерии, можно было стать председателем совета отряда (и может даже дружины). Для некоторых стартовой площадкой становилась должность комсорга класса (а потом школы), затем – инструктор райкома комсомола или освобожденный секретарь (в вузе или на предприятии). С возрастом «профессиональные комсомольцы» перебирались в партийные органы и оседали там в кабинетах разных уровней.

Александр Николаевич вспомнил, как в их первый «а» пришли пионеры, казавшиеся тогда вчерашним детсадовцам очень взрослыми (пятый класс!). Первоклассников по списку разделили на «звездочки». В каждой предполагалось шесть человек: пятеро означали пять лучей красной звезды, а возглавлял каждую пятерку командир.

Это были первые в его жизни выборы. Девочка в красном галстуке назвалась вожатой и предложила выдвигать кандидатуры на пост этих самых командиров. Но дети не хотели никого предлагать, а что такое «оценивать» – даже не догадывались. Зато все сами хотели быть командирами, чем поставили пятиклассницу в тупик. Она вышла из него решительно: сама назначила формального лидера в каждую октябрятскую звездочку из каких-то своих соображений. Реутову этот пост не достался.

Потом фотографии первоклашек наклеили на огромные звезды, вырезанные из красной бумаги. Назначенные командиры красовались по центру каждой. Эти плакаты висели в классе три года, как раз напротив его парты, поэтому Александр Николаевич хорошо запомнил нахальную улыбку Славки Шевченко, своего первого командира, который потом образцово салютовал перед пионерским строем, давал торжественные обещания от имени всех комсомольцев школы, докладывал персональные дела провинившихся сокурсников на вузовском комсомольском активе. И при всем при том был трусом, двуличной сволочью, продажным гадом и, наверное, кем-то еще для кого-то еще. Реутову личного опыта общения с ним было более чем достаточно, чтобы стараться никогда по жизни не пересекаться.

Поэтому

в обком по вызову первого секретаря (звонил лично!) Александр Николаевич отправился в некотором раздражении: «друг детства» крутился где-то там, занимая какую-то удобную должность. Как оказалось – зря волновался: пламенный коммунист Шевченко вдруг узрел в деятельности КПСС массу несправедливостей и даже злодейств и теперь выступал с разоблачениями везде, где находились слушатели.

Это было очень кстати для Проекта, который именно с этого визита Реутова в обком и стартовал.

Собрание

Разговоры стихли. Реутов оглядел группу молодых людей, расположившихся в первых рядах актового зала, погруженного в полумрак. Двери были плотно закрыты. Чтобы никому не пришло в голову проявить любопытство, Пирогов снаружи поставил своих ребят. Реутов на сцену не полез, а встал перед ней, облокотившись на щербатые потертые доски. Бумаг при нем не было. Список долго составлялся, корректировался и влез в голову намертво. С краю первого ряда сидела секретарь Зинаида Васильевна, вела протокол (стенографией владела мастерски).

– Здравствуйте. Ну, вы, наверное, частично знакомы друг с другом, а если еще нет, то пришла пора познакомиться. С каждым из вас мы отдельно поговорили и о ближайшем, и об отдаленном будущем. Здесь нет ни одного сомневающегося или несогласного. Все свои, короче. Эта наша первая встреча может оказаться и последней в таком составе, поэтому целесообразно прямо сегодня всем друг на друга посмотреть, друг друга запомнить. Для этого каждому будет дана возможность представиться и рассказать о себе. Никаких бумажных заметок!

А что если для них еще какой-нибудь пароль придумать?

– К сожалению, у нас практически не осталось времени для того, чтобы сплотить вас в команду. Возможно это и к лучшему. Сложность ситуации еще и в том, что необходимо сохранить всё, о чем мы будем здесь говорить, в абсолютной тайне. Работать будете сообща, но так, чтобы никому стороннему и в голову не пришло, что вы действуете по общему плану.

В рядах – переглядывания и улыбки.

Типа, в шпионов играем. Дети!

– Дело, которое вам поручается, потребует не месяца и не года. Во всяком случае, лет пять-семь – гарантировано. А то и больше. Ситуация разворачивается стремительно и поэтому требует быстрых решений. Лучше бы хороших решений. Никто раньше подобными вещами не занимался, поэтому что-то подсказать можно лишь в общих чертах. Вся надежда на ваш интеллект, вашу смекалку и даже фантазию. А сегодня я хочу, чтобы вы просто все перезнакомились и поняли, что дело у вас одно, общее.

Александр Николаевич обвел взглядом немногочисленную «когорту». Все были спокойны и внимательны. «Профессиональные комсомольцы» и здесь выделялись – блеском глаз, подчеркнутой серьезностью и даже несколько неестественной воодушевленностью.