Сплетающие сеть
Шрифт:
Зосима документов не имел. – Ответь на простой вопрос: кто, отправляясь в лес, который находится в двух шагах от деревни, берет с собой документы?
Этот рыжий сукин сын ударил не в бровь, а в глаз. Паспорта и впрямь не очень вписывались в изложенную мной версию. А они еще не знают о двадцати тысячах долларов, которые хранятся в большом кармане на груди Каролины…
– Я беру… и моя подруга.– Мне хотелось выглядеть невинным, как младенец. – Мы ведь дачники.
Документы нельзя оставлять,
Неровен час, обворуют, – как тогда быть? Сейчас без паспорта и шагу нельзя ступить, милиция на вокзалах проверки устраивает. Упрячут в кутузку для выяснения личности, – и кукарекай там до новых веников.
– Логично, – вынужден был согласиться рыжий. – А ты, дед, почему не носишь с собой паспорт?
Зосима, который выглядел словно с креста снятый, тоскливо ответил:
– Дык, мы что, мы люди маленькие, и годы, конечно… Мы местные, никуда не ездим, зачем нам пачпорт в лесу?
– И то верно. Ты у них вроде проводника?
– Ага. Проводники мы…
Если Зосима играл, то он был просто великолепен. Глядя на него, мне сразу вспомнились рассказы Чехова.
Мой приятель будто сошел к нам прямо из книжных страниц. Он смотрелся старым недоумком.
– А скажи дед, ты этих двоих хорошо знаешь? Только не ври! Иначе пожалеешь. И смотри мне в глаза!
– Зачем нам врать? Каждое лето в деревне отдыхают. Их знают все деревенские. Спросите…
– Спросим. – Рыжий перевел взгляд на Каролину. – А что скажет дама?
Каролина непринужденно пожала плечами и ответила:
– Что я могу сказать? Мне говорить нечего, вам уже все доложили. Может, вы все-таки нас покормите? У меня сейчас все мысли о еде.
– Покормим… чуть позже. А для начала скажи, почему вы сюда пришли, и кто вас послал?
– Здрасьте, я ваша тетя. Мне что, нужно выступать в качестве попугая? Вам ведь уже все рассказали.
– Не дерзи, красотка, – вдруг продал голос тот, что стоял у окна. – Ты не в кабаке, а мы не твои кавалеры.
Кто вас послал, отвечай!
Голубоглазый смотрел на Каролину с беспощадной холодной злобой. Садист, ей-ей, садист, мелькнуло у меня в голове. С ним нужно держаться повежливей. Хорошо бы подсказать это Каролине…
Но девушка уже закусила удила.
– Не надо на меня кричать! Кто послал, кто послал… Вы что тут, в лесу, сбрендили!? Выловили заблудившихся дачников и устраиваете сцену допроса в гестапо. Не имеете права! Я…
Голубоглазый перебил ее на полуслове:
– Закрой ей пасть, Чех, – приказал он резким тоном.
Один из стоявших позади нас охранников рывком за плечо развернул Каролину к себе лицом и нанес ей короткий удар в солнечное сплетение. Девушка упала бы на пол, как подкошенная, но он схватил ее за шкирку
– Ты что делаешь, гад!? – возопил я в страшном негодовании и бросился на Чеха.
И получил то, что ожидал. Второй охранник провел великолепный удар в челюсть, и я улетел по инерции в дальний угол. Я надеялся, что все выглядело весьма правдоподобно. Главное, чтобы охранник не понял, почему от легкого касания кулаком пленник запорхал, как птичка.
Я интуитивно рассчитал траекторию удара и вовремя сумел погасить его силу. Все получилось как в боевике, когда артисты изображают драку: в момент удара один из партнеров отталкивается от земли и прыгает, поэтому легкая оплеуха превращается в пинок немыслимой мощи, отбрасывающий притворщика на приличное расстояние.
Своим безрассудным поступком я выполнял две задачи. Первая, и главная, – они должны поверить на все сто, что в единоборствах я полный дилетант и вообще слабак. А вторая, попутная, подтверждала мои амурные отношения с Каролиной. Разве истинный кавалер останется спокойным, когда избивают его девушку?
Для понта я полежал с минуту в "нокауте", пока мне на голову не вылили кувшин воды. Когда я встал, пошатываясь, на ноги, Каролина уже дышала свободно, но была очень бледна. Она смотрела на меня с жалостью и состраданием.
– Надеюсь, теперь вам всем понятно, кто тут может качать права, – насмешливо сказал рыжий.
– Что тут непонятного, – ответил я и, болезненно морщась, потрогал челюсть. – Таким кулачищем и убить недолго…
– Слышишь, Чех, клиент в восхищении, – сказал рыжий, растягивая полные, неестественно красные, губы в гнусной улыбке. – Теперь он обещает быть паинькой.
Охранники заржали. Только на лице голубоглазого не дрогнул ни единый мускул; он глядел на нас холодно и оценивающе – как естествоиспытатель, перед тем, как препарировать лягушку.
– А теперь говори: кто вас послал? – Рыжий смотрел на меня змеем подколодным.
– Гражданин начальник, как на духу говорю, – заблудились мы! – С плаксивой миной на лице, я умоляюще прижал ладони к груди. – Честное слово!
– Интеллигенция… – снисходительно бросил рыжий и посмотрел на голубоглазого. – Ну, что скажешь?
– Думаю, они не лгут. А если я все же ошибаюсь… то какая нам разница?
Они понимающе переглянулись.
– Ты прав, – сказал рыжий, снова неприятно осклабившись. – Никакой разницы. Чех, прикажи, чтобы их накормили.
– Бу сделано. А что потом?
– По обычной схеме, – небрежно бросил через плечо голубоглазый, вместе с рыжим направляясь к выходу. – Вертолет заправили?
– Еще утром.
– Пусть летун будет наготове. И чтобы он был трезвым! Иначе я из него отбивную сделаю.