Сплетни живут не только под лестницей
Шрифт:
Мистер Смит только разочарованно махнул рукой - какие-то малахольные девицы достались ему в племянницы! Таскаются Бог знает где, не слушаются воли родителей, обижают достойного человека. И ладно бы Мэри - та, кстати сказать, вела себя вполне приемлемо, но от Беатрис он подобного не ожидал.
А девушка рвалась на улицу, чтобы не дай Бог не пропустить скачущего всадника.
Пронзительный до дрожи ветер продувал насквозь, мела поземка, и умнее было остаться дома, но никакая сила в тот момент не могла заставить миссис Джонсон
Сначала Беатрис услышала стук копыт, а потом, радостно обернувшись, увидела и выехавшего откуда-то со стороны леса баронета.
– Мисс Джонсон,- спешившись, поприветствовал её тот,- рад вас видеть, и весьма сожалею, что вы вчера не застали меня дома!
От волнения Беатрис растеряла все заготовленные ранее фразы, и теперь, как дурочка, молча хлопала заиндевевшими ресницами.
– Веер вашей тетушки мы, конечно же, нашли, - продолжал толковать сэр Генри, деликатно отводя глаза от её растерянного лица,- и сегодня пришлем слугу с находкой. И ещё..., мисс Беатриса?
– Да?
– прохрипела она в ответ, силясь улыбнуться.
– Я хотел бы узнать, когда ожидается приезд вашей матушки?
Девушка удивилась вопросу, но после некоторой заминки, все-таки ответила.
– Ник говорит, что не раньше Двенадцатой ночи. У неё обнаружились дела в Лондоне!
Сэр Генри жестом предложил спутнице продолжить прогулку уже вдвоем. Они прошли достаточное расстояние, прежде чем Беатрис, замирая от тревожного смятения, осмелилась спросить:
– А зачем вам понадобилась моя мать?
Сэр Генри кинул на неё неопределенный взгляд.
– На это есть несколько причин! Но в основном, мне нужно испросить у неё позволения видеться с вами!
У Беатрис от радости перехватило дыхание. Наконец-то! Именно этих слов она с такой надеждой ждала все эти дни. Хотя, наверное, сэр Генри мог бы сказать ещё что-то, более откровенно говорящее о его намерениях. А то идет рядом и молчит, и не скажет ничего даже близко напоминающее ни то что признание в любви, но даже дежурный комплимент!
Но влюбленное сердце быстро нашло объяснение этой необъяснимой сдержанности. Да, он такой - гордый и замкнутый, не болтун, которые говорят невесть что, а под словами нет ни чувств, ни мыслей. Сэр Генри серьезный, самостоятельный человек, герой! У таких людей каждое слово имеет вес, вот он и не болтает попусту!
Знала бы Беатрис, что после их сухого расставания, у баронета позже будет ещё одно свидание - и оно пройдет совсем не так!
– Генри, я разденусь сама,- Мэри со смехом отвела руки возлюбленного от себя,- ты все порвешь! И мне придется потом опять тайком пришивать пуговицы. Если дело и дальше так пойдет, я буду приходить на свидание в костюме Евы...
– Это лучший наряд из твоего гардероба, - её упреки не произвели впечатления
– Ты хочешь, чтобы я ходила голой?
– Я тебе сейчас покажу, чего очень сильно хочу! Но сколько же можно копаться..., милая, у меня уже не хватает терпения!
– Генри!
– но звук разорванной материи был ответом на её возмущенный вопль.
– Не злись, радость моя, согласись, я знаю толк в быстром раздевании!
Звуки поцелуев, вздохи, томные стоны, и пламенное переплетение двух тел в извечном ритме страсти...
О чем думала Мэри в те краткие моменты отдыха, когда любовники отрывались друг от друга, чтобы перевести дыхание? Да, о том же, о чем мечтала и Беатрис, только мысли её были более радужные и счастливые. Мэри ничуть не смущали их отношения. Ведь они с Генри любят друг друга, ну и что из того, что запретный плод сорван раньше, чем было дано дозволение священника? Вот приедет матушка, Дартуэй встретится с ней и обговорит сроки венчания, а сейчас они как бы помолвлены, только тайно!
Мэри не нужно было уверений в вечной преданности, она и так не сомневалась в самой горячей любви избранника, имея этому, как ей казалось, сотни доказательств. Да и кто бы усомнился в чувствах Дартуэя, если бы увидел, как темнеют его глаза при взгляде на грудь юной любовницы, с каким нетерпением скользят дрожащие руки по её бедрам, услышал бы, что он шепчет ей в минуты страсти!
– Лучшей девушки мне не встречалось!- как-то откровенно признался Генри.
– А много их было?
– ревниво надула губы Мэри.
Дартуэй со смехом куснул её за ухо.
– Когда ты злишься, глаза горят как у пантеры. Я солдат, милая, а когда армия вступает в город..., всякое бывает!
– И что же делают солдаты в захваченном городе?
– Я тебе сейчас покажу!
Ну, и чем это всё могло закончиться, как не браком? Ведь любовникам с каждым разом все труднее становилось расстаться друг с другом. Время, проведенное рядом на смятых простынях, мчалось как сумасшедшее. Вот, казалось, они только что встретились, а уже пора возвращаться в дом Смитов. Ещё столько нужно сказать, а за окном зловредно сгущаются сумерки. Прощальные поцелуи превращались в пытку для них обоих.
– Я хочу тебя на всю ночь!
Мэри растерялась, беспомощно глянув на возлюбленного. Ради Генри она была способна на всё, но...
– Нет, дорогая, конечно, нет!
– понял её смятение Дартуэй и покрыл лицо девушки горячими поцелуями,- я вовсе не хочу, чтобы ты покидала дом, я сам к тебе приду, но... тайно!
Губы Мэри растянулись в восхищенной и одновременно испуганной улыбке.
– Это было бы здорово, но вдруг нас застанут?
– Мы будем очень-очень осторожны! Когда в доме мистера Смита укладываются спать?