Сплошной разврат
Шрифт:
— Извините, что я без стука, — зловеще сказал Василий. — Не помешаю? Сознаю всю степень своей бестактности. Ну, мент, что с меня возьмешь. Ради бога, не прерывайтесь, продолжайте. Меньше всего я хочу помешать вашей беседе.
— Что… Что вы там делали? — спросила Симкина, стараясь придать своему голосу как можно больше суровости и возмущения, но получилось жалобно и испуганно.
— Где? — Василий оглянулся на дверь комнаты отдыха. — Ах, там? Ничего особенного, сидел на диванчике. Можете проверить, я там ничего не сломал
— Подслушивал? — Ценз гневно сверкнула глазами. — Как вы смеете?!
— А чего там сметь? — Василий пожал плечами. — Дурацкое дело нехитрое. Это ж не погоня и не задержание опасного преступника. Главное, когда утром компотом уши моешь, надо потом косточки выковыривать.
— А как вы туда попали? — спросила Симкина.
— Интересно, какого вы ждете ответа? Увы, ничего оригинального сказать не могу. Не через канализацию или вентиляцию. Боюсь разочаровать вас, но я вошел в эту комнату через дверь.
— Но…
— Достаточно! — оборвал Симкину Василий. — Вы явно злоупотребляете своим правом задавать вопросы. Тем более что ваша роль другая — отвечать на мои. А их после всего услышанного у меня немало. Итак, начнем? Давайте по порядку. Сначала вы, Татьяна Эдуардовна. Мне крайне интересно, как выглядели фотографии, которые вы видели на даче Трошкина. Не только содержание, но и то, какого они формата, на какой фотобумаге отпечатаны, в каких интерьерах велась съемка…
Глава 32
ДУНЯ
— Александр Дмитриевич занят. — Марина смерила Дуню презрительным взглядом и углубилась в чтение книжки.
— Вы даже не считаете нужным доложить о моем приходе? — Дуня ответила Марине взглядом еще более презрительным — так она смотрела только на ненавистную соседку по лестничной площадке и на стаканы с киселем в редакционной столовой.
— Нет, — ответила Марина, не поднимая глаз. — Он просил не беспокоить его в течение часа. Я понятно объясняю?
— А если что-то срочное?
— Это вы, что ль, срочное? — Марина скривила губы.
— А если дача у него загорится или машину подорвут — будете ждать час или доложите немедленно?
— Будем надеяться, что не загорится и не подорвут, — сказала Марина.
— Зря. Могу вам гарантировать обратное. При таком отношении к людям дачи долго не живут, — повеселела Дуня.
— Угрожаете?
— Именно.
Но Марина угрозам не вняла и с места не двинулась. Дуня со злостью вылетела из приемной и устремилась к курилке. Как только дверь за ней закрылась, Марина нажала кнопку селектора и, услышав трошкинское: «Да, солнышко», сообщила:
— Она пришла.
— Отлично, — донеслось из селектора, — возьми пачку бумаг и уходи. Только обязательно пройди мимо нее, чтобы она тебя увидела.
Марина, взяв со стола несколько папок, отправилась на поиски Дуни.
В курилке собралось несколько сотрудников
— Пал Михалыч, вы мне нужны. Пойдемте спустимся в бухгалтерию, есть срочное дело.
Тот, к кому она обращалась, удивленно поперхнулся дымом, видимо, слова Марины показались ему в высшей степени странными, и на всякий случай переспросил:
— Я? Я вам нужен? Срочное дело в бухгалтерии?
Марина уверенно кивнула, и Пал Михалыч покорно пошел за ней. Дуня тут же погасила папиросу и быстрым шагом направилась к приемной. Когда она, распахнув дверь, влетела в кабинет Трошкина, он стоял, склонившись над длинным столом для совещаний, вся поверхность которого была завалена фотографиями. Услышав, что кто-то вошел, Трошкин испуганно оглянулся и попытался заслонить собой стол.
— Я же просил! — взвизгнул он, но, увидев Дуню, осекся, подбежал к ней и стал бесцеремонно выталкивать ее из кабинета. Дуня же, благо и ростом, и комплекцией она значительно превосходила кандидата в губернаторы, мертво стояла на месте и, пока хлипкий Трошкин тянул ее к двери, внимательно рассматривала фотоматериалы, разложенные на столе. Сцена выглядела весьма комично — Дуня являла собой величественный и неподвижный монумент, а Трошкин напоминал городского сумасшедшего, который задумал спихнуть каменную глыбу с постамента. Он пыхтел, упирался обеими руками ей в бок и нелепо перебирал ногами. Наконец, вдоволь насладившись фотовыставкой и унижением президента фонда «Наша демократия», Дуня сдала позиции и вышла из кабинета. Трошкин выскочил за ней и, захлопнув дверь, злобно зашипел:
— Никто не давал вам права врываться ко мне без предупреждения!
Он посмотрел на пустой стул Марины и взвился еще больше:
— А-а! Понимаю! Вы воспользовались отсутствием секретаря! Впрочем, вы никогда не стеснялись в методах.
— А вы научите своего секретаря не бросать рабочее место и к людям относиться с уважением. Когда я просила доложить о моем приходе, она и бровью не повела.
— Обойдусь без ваших советов! — заорал Трошкин, но тут же сник, замялся и осторожно спросил:
— Вы случайно ничего странного в моем кабинете не заметили?
— Я не осматривала ваш кабинет, — пожала плечами Дуня. — Потому что не могла оторвать глаз от вашей взмокшей макушки.
Трошкин заметно повеселел и сказал уже более миролюбиво:
— Подождите одну минуту, я там приберусь и приглашу вас. Ровно одну минуту.
— Так у вас там неубрано? — хмыкнула Дуня. — Вот оно что! Полы немыты? Носки на батарее висят?
Трошкин не ответил, скрылся за дверью кабинета, и вскоре Дуня услышала его призывный крик: