Спокойно, Маша, я Дубровский!
Шрифт:
– Никак, – коротко ответила подружка.
– Ты говоришь, как нормальный человек, а Ленчик был не в себе. Ему одна за другой явились две женщины, хотя он точно знал, что они уже покойницы. И вот это его изумленное «Как? Уже?!» ясно говорило, что Попов тоже в скором времени должен покинуть мир живых. Вот я и заволновалась.
– Понятно, – кивнула Алка и перевела взгляд со «Скорой», которая уже выезжала со двора, на нестройный квартет у милицейской машины.
Денис Кулебякин и пара его товарищей пытались усадить в машину Ленчика, который
– Интересно было бы послушать, что он говорит! – призналась любопытная Трошкина.
– Рассказывает историю своей любви, – предположила я.
– Историю любви? Сейчас?! – не поверила Алка.
– Самое время, – убежденно кивнула я. – Ты хоть поняла, кому он звонил?
– Зайчику, – вспомнила подружка. – Но, наверное, не тому, который под елочкой?
– Под елочкой, под сосенкой, под дубиком и под грабиком! – хмыкнула я. – В заповедном кавказском лесу! Рассказать тебе сказку?
– Давай! – Трошкина уселась поудобнее, сложила ручки на коленках и приготовилась слушать.
– Жила-была в дремучих лесных дебрях Спящая красавица, – начала я. – Ну, красавицей я ее называю условно, до Софи Лорен ей было далеко, да и спала она не по-настоящему, а в переносном смысле. Шла по жизни с закрытыми глазами, не замечая того, что происходит совсем рядом. У красавицы был любящий муж и имелись деньги. И вот однажды...
– Если ты дашь красавице имя, мне будет проще следить за сюжетом, – предупредила Алка.
– Имя? Пожалуйста: Мария! Я и фамилию ее тебе скажу, если хочешь: Галкина. Так вот, однажды Марии пришлось уехать из дремучего леса в город, где она почувствовала себя очень неуютно. Город был большим, красивым, шумным – а Маша маленькой, тихой и невзрачной. Любящий муж решил устранить это несоответствие и устроил супругу в дорогую закрытую клинику, где квалифицированные специалисты в обстановке строжайшей тайны и полнейшей независимости от внешних раздражителей избавили Машу от ожирения и душевной дисгармонии.
– У любящего мужа на это были свои причины, я помню, – сухо сказала Алка. – Он хотел заполучить Машины деньги и с этой целью устроил аферу с подставной женой.
– Это была не единственная афера! – усмехнулась я. – Ты про Машу послушай. Полгода сидела она в клинике, при поддержке бригады косметологов, тренеров и психологов работая над собой. Лишенная телевизора, телефона, Интернета и роскоши простого человеческого общения. Единственным человеком, который навещал затворницу, был помощник ее мужа – Ленчик. Недалекий грубый парень, который прежде не особенно нравился робкой интеллектуалке Машеньке. Но в клинике Машенька изменилась...
– Короче, все ясно, в лесах был маленький выбор и никакой конкуренции, и Машенька закрутила роман с охранником, – перебила меня нетерпеливая Трошкина. – Давай дальше!
–
– А старые знакомые? – напомнила Алка.
– А старые знакомые не узнали бы новую Машеньку! Она ведь не зря столько времени торчала в клинике, из нее там другого человека сделали – и внешне, и внутренне. Нет, доказывать, что она и есть настоящая Мария Галкина, не стоило и пытаться. Вот Машенька и не пыталась! Она пустила в ход смелость и предприимчивость – те новые качества, которые ей прививали в «Фениксе», и сделала коварный план мужа частью собственного коварного плана.
– А какой у нее был план? – заинтересовалась Трошкина.
– Простой и великий, как поворот сибирских рек, – усмехнулась я. – Поменять все! Имя, внешность, характер, образ жизни и супруга.
– Да, если медики не постараются, Маша сможет объявить конкурс на роль мужа, – сказала Алка. – Знаешь, мне немного жалко этого Андрея Попова. Может, он и мерзавец, но жену свою любит так трогательно, что впору прослезиться.
Она и вправду шмыгнула носом, после чего наизусть процитировала:
– Машуля, ты умерла, а я так скучаю, что тоже хочу умереть, чтобы поскорее встретиться с тобой!
Меня эта сентиментальная чушь нисколько не растрогала.
– Трошкина, ты не только переврала текст, ты вообще все перепутала! – сказала я. – В записке ничего не было о том, что Машенька умерла. Ты забыла, что ли? Попов прекрасно знал, что его любимая жена жива-здорова. Или ты думаешь, что он смертельно тосковал по лже-Машеньке?
– Ой, а ведь и правда! – Алка растерянно захлопала глазками. – Погоди-ка... А чего ради он вообще пытался покончить с собой? Или... Он и не пытался, да? Это его Машенька-ромашенька с Ленчиком-горилленчиком снотворным на коньяке опоили и за самоубийство свое черное дело выдать пытались. А записочку ту скучающий Попов еще раньше написал без всяких мыслей о суициде и передал Машеньке с Ленчиком, так? Ну, ловкачи!
– Соображаешь, – скупо похвалила я подружку.
– Погоди-ка, погоди-ка... – забормотала Алка. – Я только вот что еще сообразила по поводу убийста Сигуркиной. У нас ведь нет никаких доказательств, что к этому причастен Андрей Попов! Мы-то думали, что охранник и его хозяин действуют заодно, а это, оказывается, не совсем так! Охранник Попова действовал заодно с его женой, а это значит...
– Ну? – с улыбкой превосходства подбодрила я новую претендентку на звание Мисс Детектив.
Алка в глубокой задумчивости мяла ладошками щеки.