Спокойное течение жизни (Стж)
Шрифт:
Лена и Катя (которую вызвали вместо Федора, валяющегося сейчас в медицинском корпусе под присмотром "эфирников" чуть ли не из всех младших семей) начинают улыбаться и перемигиваться.
Отдельным пунктом идет необходимость коллегиального утверждения кандидатуры супруги Патриарха Сварогов, буде такая в будущем появится. Побелевшее лицо Клавдии Алексеевны. И Ирина со стаканом какой-то успокаивающей настойки наготове. А ты как думала, голубушка?
Попытка утверждения такого же правила для Патриарха Радовичей, но я развожу руками и вполне искренне говорю,
Снова идем в Огненный зал. Вид у глав младших семей загадочный и предвкушающий. У нас, бля, три (три!) гроссмейстера - да мы сейчас не то, что из кризиса выйдем, мы сейчас ТАК Совет нагнем...!
Владимир Климов вид имеет независимый, но присмиревший - ему уже рассказали про ярко-синие глазки нового Патриарха рода Радовичей. А пылающий метеор-Федор рухнул в озеро прямо на его глазах, когда он сушил одежду на другом берегу (я его, оказывается, на мелководье закинул - и он неслабо ударился)... С извинениями не лезет - лицо ж надо сохранить - но всем видом показывает, что немного погорячился.
Одиннадцать вечера. Кульминация. Подписание документов. Перестреливаясь хмурыми взглядами, садимся с "дедуном" за один стол. Рядышком. Стол тут же окружают члены Совета и главы Родов.
"Дедуну" вручают сверхдорогую перьевую ручку, а я, злорадно улыбаясь, достаю штамп со своей факсимильной подписью.
– Идем в ногу со временем... дедушка.
– Улыбаюсь максимально доброжелательно и приязненно.
Тот окидывает взглядом кипу бумаг, которую надо подписать и начинает что-то подозревать.
– И такая финтифлюшка будет иметь силу настоящей подписи?
– Хмуро осведомляется он.
Трубки у него сейчас, естественно, нет... довыеживался. И он не может дыхнуть мне дымом в лицо. А хочется, да? Ой, как хочется...
– Разумеется. Печать сделана официально, юридически заверена и принята в реестр дома Сварогов...
Ирина невинно смотрит куда-то в черноту огромных окон... ах, нет - не куда-то - это она прическу поправляет, строя мне глазки в отражении от стекла.
Перед нами кладут первый документ.
Все затаили дыхание... Хлопок. Скрип пера.
Следующий час в кабинете стоит гробовая тишина, перемежаемая только хлопками печати по бумаге и скрипом пера. Щелкаем по документам до полуночи. Каждый документ перед постановкой подписи внимательно просматривается всеми присутствующими. В полной, напоминаю, тишине.
Часы бьют полночь. На столик перед нами вместо документов ставятся две стопочки водки. "С мениском". Рукопожатие. Попытка раздавить кисть оппонента. Ничья.
Полстопки - на документы, остальное - внутрь. Снова рукопожатие. Уже без глупостей. И никакой закуски: терпите, Патриархи!
Всё! Присутствующие расслабляются, слышится гомон голосов, а мне сильно хочется посетить туалет или залезть под кустики. Ирка уже сообразила, что я на последнем издыхании и тянет меня куда-то за локоть... Электрокар. Медицинский корпус. Хорошо, хоть, не в палату к
Вот так, в полпервого ночи, и была закончена НЕОФИЦИАЛЬНАЯ часть. Теперь подготовленные документы за нашими подписями поступят в Семейный Совет на утверждение и потом разойдутся по государственным учреждениям и канцеляриям. Но работу с Семейным Советом брали на себя уже Ирина (мой официальный представитель) и "дедун". А моей помощи тут не требовалось.
+++
Я валялся на заднем сидении внедорожника и пытался разобраться в окружающей действительности. Окружающая действительность старательно ускользала от попыток познания.
Кажется, до этого я отбрехался от предложения деда переночевать - он, правда, и не настаивал... Буркнул, отметился и все. Мой отказ воспринял, как должное, будто ничего иного и не ожидал.
Нет, я, может, уже к тому моменту совсем никакой был, но почему-то подумал, что пока "Перепелов ручей" не будет сверху донизу очищен и перепроверен лояльными службами безопасности (скорее всего, Ламского), засыпать мне там опасно - могу и не проснуться. Даже с учетом моей инстинктивной чувствительности к опасности.
Ирина не возражала и не возмущалась. Хоть и обмолвилась, что я сильно преувеличиваю:
– Ну, сам подумай, кто из Радовичей или Сварогов в текущей политической обстановке поднимет руку на одного из своих гроссмейстеров?!
Я не стал ей напоминать об истории с Ламскими или говорить, что дураки и непрофессионалы, как известно, почти не "просчитываются". И, одни боги знают, что может взбрести в голову той же Анастасии Викторовне.
Так что в родное гнездышко на "Медвежьи озера" я возвращался с огромным эскортом. Шесть или семь джипов. Ирина со мной не поехала. Во-первых, устала не меньше моего - всё то время, что я спал (сначала у близняшек, а потом в маленьком охотничьем домике рядом с "Перепеловым ручьем"), носилась колбасой по поместью и Подмосковью, организуя предстоящие переговоры. Во-вторых, ее работа еще не была закончена - бумажная волокита только начиналась. В-третьих, на "Медвежьих озерах" ей лучше не появляться вообще - Серафима Николаевна может не только слабительный отвар сделать...
Так что Ирина проинструктировала Ламского и помахала вслед ручкой.
Мутило, тошнило. Иван Иванович выволакивал меня из машины и ориентировал в сторону кустов.
Недалеко стояли другие члены рода Ламских. Спиной ко мне. Не по тому, что такие деликатные или брезгливые, а потому, что выполняли важную миссию - контролировали прилегающее пространство. Вытянув вперед ладони, будто оперевшись о невидимую стенку, прикрыв глаза. Бдели.
Кстати, построение у них такое... характерное. Для этого мира нетипичное - сейчас они стараются контролировать гораздо большую площадь и дальние дистанции. И кортеж остановили так, что вокруг никаких пригорков, холмов, вышек или многоэтажных зданий.