Спорим, мы не разведёмся?
Шрифт:
– Кому нельзя? Мы с этой удалёнкой уже давно все режимы сна нарушили, – усмехается Гриша.
В чём-то он даже прав, но я не хочу ему об этом говорить. Пусть не расслабляется. Тем более, я сама прекрасно знаю, как именно мне лучше.
– Ну, знаешь, эти правила жизни. Не есть после шести, не спать после пяти, – развожу руки в стороны и меняю тему: – Что у тебя в сумке?
Не хочу, чтобы он убедил меня в обратном. А то ведь спать уложит, а я потом благодарна буду!
– Да так, – теперь юлит он. – Хотел сделать тебе
– Не нужно, – хмурюсь я. – Сейчас не нужно.
Хочется добавить «раньше нужно было об этом думать» и «больше мне это не нужно», но мне хватает разумности промолчать, поэтому я останавливаюсь на безобидном «сейчас».
Ухожу в спальню, лезу в телефон, листаю новости. Ничего хорошего: все происходящие в мире события загоняют меня в ещё большую апатию. Гриша же, тем временем, гремит на кухне посудой. Видимо, ужинает.
Плевать.
Вскоре он приходит в спальню. Хочется послать его куда подальше, чтобы побыть наедине с собой, но язык не поворачивается. Это его квартира тоже. Это его комната тоже. Может, переехать в соседнюю на время?
Вместо этого говорю, лишь бы не слышать напряжённое молчание. Свой голос меня успокаивает:
– Лиза с Ярославом заезжали, забрали её вещи. Они всё-таки решили жить вместе, – равнодушно бросаю я, не поворачиваясь.
Рассказывать всё Грише уже, скорее, привычка, чем необходимость.
– О, рад за них, – парень садится рядом, притягивая меня к себе.
Ёрзаю, потому что мне одновременно и нравится, и не нравится его прикосновения. В итоге решаю не вырываться.
Мы вместе листаем ленту новостей, и вскоре я каким-то странным образом оказываюсь на коленях у своего мужа.
Мне так тепло и уютно на руках, что я невольно засыпаю. Просто нет сил бороться с безумной слабостью.
Просыпаюсь переодетая и укрытая в нашей кровати. За окном ещё светит солнце. Чувствую себя разбитой, но всё же немного лучше до того, как поспала. Мне не хочется признаваться в том, что муж был прав.
– Ты уснула у меня на коленях, – поясняет он. – Я тебя уложил, и ты проспала часа два. Тебе хоть немного лучше? – «заботливо» спрашивает муж.
Точнее, он реально заботится, но мне это не нужно. Как он этого не понимает?!
Как же он меня сейчас бесит!
– А ты не мог меня разбудить? Сказала же! Нельзя спать после пяти! – ворчу на него, проверяю реакцию.
Будет ли кричать?
– Ты выглядела так мило, что у меня рука не поднялась тебя будить. К тому же, я заметил, что ты успела прибраться во второй комнате. Ты молодец.
Опешила. Смотрю, быстро моргая от удивления. Это точно мой муж? Кто этот мужчина? И куда он дел моего мужа?
Он никогда не хвалил меня за уборку, для него это всегда было в порядке вещей. Я вообще, порой, чувствовала себя настоящей домработницей, отчего было невыносимо обидно: мы теперь оба работали дома, а
И, если раньше меня это не напрягало, ведь только у меня была возможность периодической удалёнки, и я могла просто остаться дома в любой момент, не ехать в офис в ту же дождливую погоду, то теперь, когда мы оба работали из дома – меня это до невозможности бесило.
– Чего ты так удивляешься? – он словно читает мои мысли и ухмыляется. – Да я это, я. Просто пересмотрел несколько взглядов на жизнь и решил подправить некоторые моменты. Прости, что раньше этого не делал – был не прав. Буду исправляться.
– И когда это ты сделал? За пару часов, что я гуляла? Слишком кардинальные изменения! Думаешь, к ним так легко привыкнуть? – чуть ли не срываюсь на крик.
К горлу подступает истерика, но я одёргиваю себя – это не в моём стиле.
– Нет, конечно, – он усмехается. – Но я буду стараться. К тому же, у меня будет ряд предложений как перестроить быт.
Молчу, потому что мне нечего ответить на этот выпад. Всё это вызывает во мне злость. Гриша услышал меня только в тот момент, когда я сообщила, что хочу уйти. Разве это честно?
Он видит моё замешательство и мгновенно меняет тему:
– Хочешь ужин в постель?
– Нет, спасибо, – бурчу я, принимая спасательный круг – не хочу разговаривать о чём-то совместном. – Не настолько немощная, – судя по реакции Гриши, мой подкол задевает его до глубины души.
И поделом. Пусть хоть раз почувствует, что испытывала я последний год!
Убегаю на кухню, делаю себе чай и мажу бутерброд арахисовым маслом. Усмехаюсь, вспоминая как Гриша в последний раз, когда я хотела купить эту пасту, поморщился, мол, как можно есть одновременно сладкое и солёное в одном флаконе.
Спокойно можно! И с удовольствием. В этом сахар и соль этого продукта.
А затем до меня доходит: мы не покупали никакое арахисовое масло. Откуда оно у нас дома? Неужели, Гриша его купил?! Позаботился обо мне? На мгновение зависаю: не могу вспомнить, делала ли я подобную покупку.
Пока я думаю насчёт арахисового масла, Гриша приходит на кухню. Морщусь, потому что хочу побыть одной, но он явно хочет со мной поговорить.
Будет таким дотошным, я точно не выдержу и разведусь!
– Я вчера забыл сказать, – он показывает чат нашего подъезда. Я в нём не состояла, очень уж раздражал поток саморекламы и созыва на ноготочки, бровки и стрижку. Когда люди теряют работы из-за ситуации в стране, быстро находят новый «прибыльный» бизнес.
А ещё эти постоянные вопросы: «у кого есть принтер? Пару страниц распечатать!». Распечатаешь одну-две, а потом к тебе придут за сто страницами какого-нибудь романа, который только в электронке. И будут считать «а чо такова», бумага ведь бесконечная и бесплатная. Как и чернила.