Спорим, она будет моей
Шрифт:
Не отводя взгляда от его глаз, сама несмело изучаю его лицо пальцами. Невесомыми касаниями обвожу острые скулы, ровный нос, темные, чуть нахмуренные брови. Он ловит мою руку и прижимает пальцы к красивым пухлым губам. У него очень опасная красота. Ловушка, в которую я так неосторожно попалась…
Ян заводит свою ладонь мне на затылок, давит, приближая лицо неприлично близко. Я чувствую его дыхание на своих губах и… яркая вспышка света больно бьет нам по глазам.
— Черт! — ругается Ян. — Я про него забыл.
—
— Пора по домам, — раздраженно выдыхает облачко пара. — Надеюсь, завтра ты не будешь от меня бегать.
Свет снова моргает. Глаза уже немного привыкли, и мне удается разглядеть знакомую машину, стоящую не так далеко от нас. Когда домой бежала, даже внимания не обратила.
— Да иду я! — повышает голос Ян, глядя в лобовое, за которым видны силуэты двоих мужчин.
Мне становится вдвойне неловко. Получается, они там сидели все это время и все видели! А кто там, в этой машине? Один, скорее всего, помощник Яна, а второй? Вот же блин!
— Прости. Я смог приехать сюда только с условием, что меня отвезет дед.
— Ой, — прячу лицо в ладошках. — Там генерал? — шепчу испуганно. — Я при нем сидела у тебя на коленях?!
— Там мой дед, Вась. Не паникуй, — Ян подъезжает и тянет меня за рукава куртки, чтобы я вылезла из своего импровизированного укрытия. — Он нормальный. Адекватный. Строгий, но с ним можно договориться. Хочешь, я завтра за тобой заеду утром?
— Тебе же сюда неудобно тащиться. Выходить придется раньше, — переступаю с ноги на ногу.
— Я не это спросил. Хочешь?
— Хочу, — быстро кивнув, разворачиваюсь и бегу в подъезд, прижимая ладони к горящим щекам.
Глава 24
Василина
Дома все уже спят. Не включая в прихожей свет, раздеваюсь и ныряю в ванную. Умываюсь, переодеваюсь здесь же. Смотрю в зеркало на свои нездорово блестящие глаза и розовые щеки. Нет, я точно заболела! Только, похоже, не простудой, а одним сероглазым парнем. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь замечал, что простуда и влюбленность схожи? Так же лихорадит от озноба в жару и обратно, кожа горит, сердце бьется в тахикардии, как при повышенной температуре, голос все время пропадает и дышать бывает трудно. Жаль, что парацетамолом такое не вылечишь. Я бы попробовала.
Но вместо парацетамола у меня горячий чай с маковыми сушками и учебник английского. На завтра нам поставили зачет, и если к остальным предметам я еще смогу как-то подготовиться между уроками, то прогнать весь курс за четверть по инязу точно не выйдет. Увлекаюсь и на время перестаю думать про сегодняшний вечер.
Все прикосновения Яна, его тепло и его запах всплывают неожиданно резко, когда в четвертом часу утра я падаю спать на свою «любимую» раскладушку. Обычно после работы, да еще и такой нагрузки в лицее меня отрубает, но сегодня явно не та ночь.
К
— Помогите! — кричу в окошко, на котором оказывается нет стекла и мне вдруг становится очень холодно. — Помогите, — стучу зубами.
Распахиваю глаза и резко сажусь, ошалело глядя на нашу маленькую кухню и открытую форточку.
— Вот черт, — наклонив голову к согнутым коленям, упираюсь в них лбом. — Приснится же такое.
— Ты чего тут холодильник устроила? — ворчит вошедшая бабушка. — Закрывай сейчас же, я туда не пролезу.
— Конечно, — все еще приходя в себя от кошмара, слезаю с раскладушки на ледяной пол и закрываю форточку.
Кто-то плохо ее закрыл, а ветром толкнуло, но вслух не говорю. Все равно не признаются.
Быстро убрав постель, залезаю под горячий душ. Согреваюсь, лезу в аптечку за профилактическим препаратом. Болеть нельзя. Закидываю в рот две таблетки, запиваю большим количеством воды.
— Ты сегодня во сколько освободишься? — бабушка ставит передо мной чашку чая.
Надо же, какая забота! Но я не отказываюсь, он лишним точно не будет.
— Как обычно, около двух. У меня еще одна рабочая смена сегодня, — напоминаю на всякий случай.
— Думаю, успеем. Вчера звонили из клиники, сказали, что у них там что-то поменялось и комиссия по поводу твоей мамы и еще нескольких пациентов собирается сегодня в три часа.
— Как сегодня? — роняю чайную ложку на пол.
— Вот так, сегодня, Вась. Не я это придумала. Ты же поедешь с нами?
— Естественно! Мама знает? — обнимаю напряженными ладонями горячую чашку.
— Знает…
Дальше не слушая, подскакиваю с табуретки и бегу к ней в комнату. Как всегда, у окна. Крепко обнимаю ее, трусь носом о плечо.
— Мам, — зову, она молчит. — Мам, я не отдам тебя им. Слышишь? Не отдам. Я очень тебя люблю. Ты, пожалуйста, не забывай это, чтобы они там тебе не наговорили.
— Вот и твой папа меня тоже очень любит, — слышу, как она улыбается. — И я его люблю. Жду-жду, а он все не приходит. Отсюда совсем плохо видно, дочка. Давай спустимся вниз и подождем его там. Он привезет тебе сладости или новую игрушку. Папа очень любит свою дочку. Он так ждал тебя.
— Не надо, пожалуйста, — готова умолять ее. — Не надо.