Спорт королев
Шрифт:
– Лошадь принадлежит моему другу, – сказал Джордж, – и она никогда не участвовала в скачках.
Я тоже никогда не участвовал в скачках вместе с профессиональными жокеями и подумал, что сочетание неопытной лошади и неопытного всадника на очень трудной дистанции стипль-чеза должно быть леденящим душу зрелищем, и хотя у меня от страха холодела спина, но я не отказался от представившейся возможности.
– Как ее зовут? – спросил я.
– Русский Герой, – ответил Джордж.
Каждое утро я выезжал с лошадьми на тренировки, галопировал с ними и учил преодолевать заборы и препятствия, но в последние несколько дней перед стипль-чезом все внимание уделял
И вот наконец наступил великий день. Странная застенчивость сковала меня. Поняв мое состояние, Джордж привел меня в раздевалку, показал на незаметный угол и познакомил с гардеробщиком, который должен был ссудить мне форму. Убедившись, что у гардеробщика есть подходящие бриджи и шлем, я пошел осмотреть маршрут.
Став жокеем, я прошел в первые два года десятки миль, изучая маршрут, на котором предстояло работать, буквально ощупывая почву, где лошадь начинает прыжок и где приземлится, запоминая, какую дорогу надо выбрать на развилке. Во время заезда можно избежать многих неприятностей, уверенно зная дорогу, потому что здесь нельзя попытаться срезать угол и сэкономить несколько ярдов: дистанция будет не засчитана.
Я хорошо запомнил это правило несколько месяцев спустя. Меня насмешил вопрос моего соперника на фаворите, который спрашивал, где старт заезда на две с половиной мили, и я поделился с Джорджем услышанным. Тот сразу же посоветовал:
– Пусти его первым, он может сбиться с маршрута. Раз он спрашивал, где старт, наверно, он не прошел дистанцию пешком.
Я воспринял совет Джорджа как шутку, но, к моему удивлению, именно так и случилось. Когда мы подошли к пункту, где дорога разделялась на скаковую дорожку и дистанцию стипль-чеза, всадник впереди в нерешительности притормозил, не зная, какую выбрать. И выбрал неправильную. Он понял свою ошибку, когда подошел к барьеру, которого не должно быть в стипль-чезе, но, пока он вернулся на правильный маршрут, я уже уверенно лидировал и выиграл этот заезд.
Я так сочувствовал своему сопернику, которому пришлось выслушать нелестные замечания по крайней мере половины зрителей, а потом еще объясняться с тренером и владельцем, что дал себе слово: прежде чем становиться на старт – всегда изучать маршрут.
Осмотрев скаковую дорожку, я вернулся в раздевалку, переоделся, взвесился и, стараясь выглядеть спокойным и равнодушным, будто это для меня повседневное дело, сидел, ожидая, когда наступит время идти в паддок. Прозвучал гонг. На парадном круге Джордж подставил руку, чтобы я поднялся в седло, дал несколько ободряющих советов, и мы заняли место на старте.
Мне доставило бы большое удовольствие сказать, что я выиграл свой первый заезд. Но на самом деле я не выиграл. Русский Герой и я спокойно прошли дистанцию, наверно, каждый из нас был сосредоточен на том, чтобы благополучно прийти к финишу и не опозориться, и так же спокойно, четвертыми, мы пересекли заветную линию.
Видимо, это выступление не показалось Джорджу совсем безнадежным, потому что потом он часто просил меня работать с его лошадьми, но, конечно, только в тех случаях, когда от скакуна многого не ожидали. Владельцы тоже не возражали против меня, если у их лошади явно не было шансов выиграть скачку, но если был хоть один шанс, что лошадь победит, они всегда приглашали опытного жокея. К примеру. Русский Герой так хорошо показал себя в первом заезде со мной, что Джордж решил, что гнедой может
Хотя я прекрасно понимал чувства владельцев, но не мог удержаться от желания работать и выигрывать с теми лошадьми, которых я «выводил в свет» и школил в их первых скачках. И я надеялся, что такой день придет. А тем временем набирался опыта и овладевал искусством управления лошадью на трудной дистанции. Хотя я редко приходил к финишу в первой тройке, зато научился определять темп скачки, понимал, какая из лошадей пройдет хорошо, и я уже умел воспользоваться открывшимся пространством между лошадьми, чтобы вырваться вперед на корпус.
Многие люди старались помочь мне и делились тем, что знали сами. Даже гардеробщики в раздевалке рассказывали, что слышали о состоянии почвы или об изменении плотности барьеров.
Когда я начинал, еще работал Джек Моулони, знаменитый жокей, перед войной три раза приходивший вторым в Большом национальном стипль-чезе. Он был особенно внимателен ко мне. Если мы участвовали в одном заезде и перед стартом объезжали парадный круг, он никогда не упускал случая дать полезный совет.
– Солнце отбрасывает неудобную тень перед барьером, – однажды заметил Джек. – Не торопитесь, когда подойдете к нему.
– Не прыгайте через ров с водой посередине, держитесь сбоку, – посоветовал он в другой раз. – В прошлом заезде там сильно смяли борт при приземлении.
Как-то, когда мы выстроились в линию для представления лошадей и я вертелся, стараясь всех разглядеть, Джек сказал:
– Не думайте о других. Следите за рукой стартера. Когда он опустит руку к рычагу, который управляет стартовой лентой, вырывайтесь вперед. Не ждите, пока лента взовьется.
Я воспользовался этим советом, и взлетающий старт позволил мне вырваться в поле впереди других. Потом я всегда старался делать так, но после одного печального дня с большой осторожностью. Джо Мерфи на секунду раньше вырвался вперед, стартовая лента обхватила ему рот, он упал и потерял четыре зуба.
Большинство жокеев – люди не болтливые, хотя по-своему и дружески настроенные. Всего один или два из них нечестно воспользовались моей неопытностью. Один раз колено у меня взлетело выше бедра, когда сосед сильно толкнул, чтобы я потерял равновесие, и в другой – меня так далеко оттерли на край неогороженной скаковой дорожки, что у лошади не осталось пространства для прыжка. Но такие случаи совсем не типичны, и в наши дни мне не приходилось наблюдать явные грубости во время соревнований.
Во время моей первой зимы с Джорджем, долгой, очень холодной и полной надежд, он продал ферму и купил более просторную конюшню. Снег и лед на дорогах превратили перевозку лошадей в довольно рискованное предприятие, но мы справились, постепенно обустраивались на новом месте и ждали теплых дней.
Сезон скачек гунтеров приближался, и я надеялся, что наконец и мне удастся победить. Прошло уже пять месяцев после первого выступления с Русским Героем, и я немножко приуныл, потому что зримого успеха за этот период так и не добился.
Наступили теплые дни, снова начались скачки, неделя проходила за неделей, я работал с плохими лошадьми, новичками или старыми усталыми скакунами, и ни одной победы не было на моем счету. К примеру, каурая кобыла с ужасным характером терялась каждое утро, потому что совершенно не чувствовала направления, и дико неслась в ту сторону, куда смотрела ее голова. Естественно, с ней работал я, и если удавалось пройти всю дистанцию, это считалось достижением.