Спору нет!
Шрифт:
Нина успела загородить ей дорогу.
– Ах да, – кивнула она, пытаясь вытереть не вовремя потекший нос. – Действительно!
– Пропустите! – принялась настаивать прыткая девица. – Мне нужно с ним срочно поговорить!
– Вы беременны? – взяла быка за рога Нина, про себя подумав, что только этого не хватало.
– Нет, что вы! – искренне перепугалась девица даже мысли о зачатии от Цесаркина и тут же возмутилась: – Как вы смеете?
– По долгу службы интересуюсь, – отчеканила Нина. – Я из СЭС. В квартиру посторонним заходить нельзя.
– Нет, нет, – пробормотала Шурка и кинулась бежать. – Я сама все сдам!
Нина захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.
«Дошла до ручки, Тарантуль? – невесело усмехнулась она. – Что ты наговорила этой несчастной девице? Не дай бог, разнесет по городу, что у Дениса сифилис. А он обидится и передумает жениться. Как тогда запоешь? – у самой себя осведомилась Нина. –Да и платье не куплено, ресторан не заказан. – Она задумчиво уставилась на себя в зеркало и застыла, словно впервые увидела опухшие от слез глаза и растрепанные волосы. – Возьми себя в руки, – мысленно приказала она. – Дураненой!»
Но любимая поговорка, так помогающая справляться в сложных ситуациях, окончательно растеряла свойства волшебного пенделя. Нина в изнеможении опустилась на видавший виды пуфик и заплакала. Неизвестно, сколько времени она бы провела в темном коридоре, но в кармане халата задребезжал сотовый и высветились заветные пять букв – ДЕНИС.
«Странно, – мысленно отметила Нина. – В это время во Владике глубокая ночь». – Но думать и анализировать времени не осталось.
– Да! Алло! – вскрикнула она в трубку, вытирая ладонью глаза.
– Ты плачешь? – тихо осведомился Цесаркин. От его голоса мигом потеплело в груди.
– Нет, – попыталась бойко соврать Нина. – С чего ты взял?
– Не знаю, – ласково заметил Денис. – Я крепко спал, а потом почувствовал, что ты в печали...
– Поревела немного, – созналась она. – Соскучилась по тебе, – и переведя дух, добавила: – Ты когда вернешься, Денис?
– К концу недели, наверное, – пробормотал он.– Как экспертиза даст заключение... Ты лучше расскажи, чем занимаешься? Платье купила? Что с рестораном?
– Ничего я не делаю, – повинилась Нина. – Ты вернешься, и мы быстренько все организуем. А может быть, просто сами распишемся? Ромку возьмем, Матильду!
– А твои родители? Подруги? – насторожился он.
– Папа на меня обиделся, мама сохраняет нейтралитет, а с девчонками я сама разругалась, – тяжело вздохнула она. – А еще на бывшей работе меня считают предательницей...
– Сильно переживаешь? – осторожно поинтересовался он.
– Смотрю на мир философски, – хмыкнула Нина, стараясь не разреветься. – Родители поймут со временем, что ты хороший человек. Подружки тоже, а что думают девушки фабричные – мне наплевать.
– Это из-за меня на тебя все напали, – не поинтересовался, а констатировал факт Цесаркин. – Держись там, моя любимая! Ты же боец и яйца у тебя стальные.
– Я их отстегнула, – всхлипывая, усмехнулась она. – Рядом с тобой мне они не нужны.
– Не реви, Нинуля, – нежно попросил он. – Я люблю тебя.
– И я тебя! – разревелась она.
– Ты лучше расскажи, как продвигается твой проект, – попросил Денис, мысленно проклиная, что оставил Нину и сам умотал на другой край страны.
– Я подготовила эскизы для первой партии. Приятные орнаменты с растительными мотивами. Получится красивый сервиз. Опытный образец сейчас расписываю.
– Эскизы для сервизов или сервизы для эскизов? – хохотнул Цесаркин, стараясь развеселить будущую жену.
Нина слабо рассмеялась и довольно воскликнула:
– Вот именно!
А потом в азарте продолжила:
– Я еще нашла отличного технолога. Хочу выпускать собственную посуду. И по сырью уже с поставщиками договорилась.
– Умничка, – похвалил Цесаркин и, пока его бизнес-вумен со стальными яйцами снова не принялась реветь, поинтересовался: – А Ромка как? Чем занимается?
– Гипс завтра снимут, – отрапортовала Нина. – Ему Ломакин купил девичьи раскраски, и теперь ребенок разрисовывает штаны принцев в желтый цвет, а Золушку наградил черными пятками.
– Все правильно, – расхохотался Денис. – Она же это... сначала в доме прибиралась, потом мешки с крупой перебирала, а затем огород полола, а после на бал поехала. И в сказке ничего не написано, что она руки-ноги помыла. Вот и правильно Ромка рисует!
Нина расхохоталась.
– Сколько сейчас у тебя времени? – уточнила она, не желая прощаться.
– Два часа ночи, – отмахнулся Цесаркин.
– Поспи, – предложила она. – А проснешься, мы еще поговорим. Я телефон к ладони приклеила!
Поговорив с Ниной, Денис побрел на кухню попить воды.
– Что за балаган, сынок? – ворчливо поинтересовался отец, заходя следом. – На ночь телефон лучше отключать.
– Я сам звонил, – рыкнул Цесаркин. – Моя женщина плачет...
– Но я слышал звонок, – пробормотал, извиняясь, отец.
– Это маман, – хмыкнул Цесаркин. – Осведомлялась о моем здоровье. Ей кто-то сообщил, что у меня острая форма сифилиса, передающегося воздушно-капельным путем. Она волнуется.
– Ее, наверное, разыграли? В самом названии ЗППП зашифрована истина, – пробурчал отец и пошел к себе. А Денис мысленно поблагодарил мать, сообщившую главную новость. Нина плачет! Он постоял минуту в раздумье, а затем осторожно постучал в комнату к отцу.
– Папа, у тебя в архиве МВД сохранились связи?
– Пока есть, – кивнул отец, долгие годы проработавший журналистом. – А что такое?
– Я хочу посмотреть одно уголовное дело, – упрямо заявил Цесаркин.