Спору нет!
Шрифт:
– Тарантуль… представляешь! Тихо ты… мужик этот судом грозится!
Цесаркин сдержался, чтобы не закричать. И так тошно, но в этот момент до него дошло.
«Идиот, – обругал он сам себя. – Видать, точно медуза в бок трахнула, как ты и просил. Это же больница скорой помощи. И, наверное, сюда привезли Веру Рогинскую после отравления. Как знать… может, она психиатру поведала о своей маниакальной ненависти?»
Цесаркин быстро набрал Кольцова.
– Попробуй взять показания у персонала больницы, – попросил он Кирилла. – Там что-то психиатр записывал. Нужно прижать к ногтю Веру
– Что-то мы этот момент упустили из виду, – согласился Кольцов. – Не переживай, отправлю сейчас Синебокова. Он живо всех разговорит!
Денис собирался что-то ответить, как распахнулась дверь в отделение и навстречу ему вышел коренастый доктор. Устало покрутил головой в поисках родственников.
– Вы муж Тарантуль? – осведомился басом, никак не вязавшимся с измученным видом.
– Да, я, – тотчас подлетел Цесаркин. – Как она?
– Жива и здорова относительно. Ей ввели сильнейший психотропный препарат, превысив дозу. В крови барбитураты. Еще бы немного – и не спасли. Зато сейчас в сознание пришла…
– А можно к ней? – поинтересовался Денис, набравшись наглости. – Пожалуйста!
– Только на пять минут, – махнул рукой доктор. – Да и больной пойдет на пользу.
Денис вошел в палату и обомлел. Нина, бледная и печальная, смотрела куда-то в потолок и даже не заметила его.
– Нинуля, – позвал Цесаркин и, подлетев к кровати, робко замер. – Нина, пожалуйста.
Она устало глянула на него, и тут же ее лицо озарила улыбка.
– Денис, как же долго я ждала тебя!
Цесаркин наклонился над будущей женой и аккуратно коснулся губами холодных губ любимой.
– Нинуля, солнышко, – пробормотал чуть слышно, взяв за руку. – Молодец, что нашла силы позвонить.
– Когда поняла, что нахожусь в своем старом доме, то силы прибавились.
Он поцеловал тыльную сторону ее ладони и нежно пробормотал:
– Мы сразу рванули в Тарнаус. Я не мог тебя потерять…
Глава 28
«На улице идет дождь, а у нас идет концерт», – раздраженно подумал Цесаркин, сначала заметив капли дождя на оконном стекле, а потом оглядев разномастную публику, собравшуюся в кабинете Афиногенова. Весь этот балаган на казенном языке назывался «очная ставка» и был призван внести ясность в события последних дней. Денис, усевшись рядом с Ниной у самого края стола, с интересом воззрился на дородную женщину с черными вьющимися волосами, объяснявшую высокому начальству, что она лично писала Нине Тарантуль на электронную почту, умоляя продать или вернуть картину. Но, к сожалению, ответа не получила.
– А откуда у вас мой электронный адрес? – изумилась Нина. – Где вы его взяли?
Тут в разговор встрял толстый и бледный мужчина в помятом белом костюме – Диего Риоха ди Санчес. Биг-босс после перепоя и русской кутузки выглядел грязным оборванцем. Он не скупился на эмоции и яростно жестикулировал. А переводчик, не успевая вставить даже слово, терпеливо ждал, когда гражданин Испании закончит тираду.
– Сеньор Риоха объясняет, что картина, предназначенная в подарок кузине Анне, непонятным образом пропала из его спальни. Грабителей удалось выследить на блошином рынке именно в момент
Биг-босс указал толстым пальцем на Нину и, схватившись за голову, продолжил тараторить. Анна Риоха смотрела на него во все глаза, а потом сама взяла слово.
– Я звонила вам, писала, но вы пренебрегли мной, тогда вмешался Диего.
– А просто подойти ко мне вы не пробовали? – резко бросила Нина. – Зачем понадобилось громить мою квартиру и офис, портить вещи?
– Нет, – заверещала Анна. – Ничего подобного. – И возмущенно посмотрев на родственника, бойко перевела ему Нинин вопрос.
– Ноу! – взвился Диего, замахав руками. – Мы нет! – гордо заявил на русском. – Мы платить тысяча евро!
– Зато вы похитили Нину Александровну, – оборвал его вопли Цесаркин. – Вкололи ей неизвестный препарат, тем самым нанесли вред здоровью.
– А вы, собственно, кто? – воинственно уставилась на него Анна.
– Я – адвокат семьи Тарантуль, – холодно отрезал Цесаркин. – И приложу все усилия, чтобы закрыть вас вместе с дядей!
– Диего – мой кузен, – нервно бросила Анна. – И я ничего не сделала!
– Следствие разберется, – остановил базар Афиногенов. – Пожалуйста, подробно опишите картину.
Риоха снова замахал руками, показывая размеры утерянной семейной реликвии.
– Там нет ничего стоящего для непосвященного человека, – пролепетала Анна. – Очень похоже на рисунок маленького ребенка.
– Я могу рисовать как Рембрандт, но мне понадобилась вся жизнь, чтобы научиться рисовать как ребенок, – пробормотала задумчиво Нина и добавила чуть слышно: – Это цитата Пабло Пикассо. – Она перевела взгляд на Диего, потом на Анну и, смущаясь, заметила:– Ваши описания подходят только к одной покупке из Барселоны. Хорошая копия картины «Художник» Пабло Пикассо. Я, безусловно,верну вашу собственность, но удовлетворите мое любопытство. Когда и кем была сделана копия?
Диего, услышав перевод, задумался на минуту, а потом снова зажестикулировал перед носом переводчика и надулся словно гусь, всем своим видом показывая самодовольство и спесь.
– Он утверждает, – вставил переводчик, – что рисовал эту картину лично с подлинника, хранящегося у дона Энрике Муньеса, уважаемого человека и шефа Риохи. Сама картина висит в кабинете Энрике, и Диего как-то на спор нарисовал копию.Получилось замечательно, даже сам дон Энрике с трудом отличил от оригинала.
Риоха закивал головой и, смеясь, добавил что-то.
– Сеньор утверждает, что выиграл спор только потому, что был пьян.
– Прекрасно, – заметил лысый человек в синем костюме, сидящий рядом с Афиногеновым. Цесаркин сперва подумал, что это секретарь.
Но Синий костюм держался строго и властно, и Денис понял, что этот человек носит на своих плечах погоны не ниже подполковника.
– Вы, господин Риоха, только что в присутствии свидетелей сообщили правоохранительным органам о судьбе картины Пикассо, украденной в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Я, как следователь Интерпола, задерживаю вас до выяснения обстоятельств.