Способ побега

Фёдорова Екатерина

Колонна вновь завернула и подошла к нему, четко печатая шаг. Он проорал приблизившемуся Лехе:

— Речевку!

Следовало создать как можно больше шума. Хоть местные стражники и напоминали больше спящих куриц, чем острозубых сторожевых псов, какими им положено быть по определению, — все же береженого бог бережет.

Леха кивнул и рычащим басом отдал приказание. Колонна грянула:

— Наша жизнь — водопровод, вот! И по ней дерьмо течет! Вот!

Текст был не очень, но это было единственное, что Резвых смог срифмовать и положить на

короткий лающий ритм американской речевки. И текст до ужаса хорошо подходил к этой камере, посередке которой находилась дыра определенного назначения. Цинично, но реалистично.

Эхо дружного выкрика заметалось по камере. Тимофей настороженно посмотрел на дверь. Никто не появлялся.

Во времена Сталина местных стражников давно содержали бы вместе с узниками. За вредительство и измену родине. Охраняемые сбиваются в сообщество с признаками военизированной организации, дракон, сидящий на решетке в качестве дополнительного неудобства для них, любезно плавит эту самую решетку — и никто не прибегает, не наводит порядок. А если он тут всю тюрьму разнесет под шумок — они и тогда не появятся?

Сэнсэй мрачно глянул на медленно остывающие прутья. У него еще есть время кое-что разузнать. Затем поймал за плечо свинорылого — тот как раз проходил мимо, выпучив глазки и старательно вытягивая носок при ходьбе. Именно товарищ Пятачок предлагал ему солидное вознаграждение в случае побега.

— Милейший… — Тимофей выпалил это слово в лицо свинорылому.

Тот отшатнулся. Может, запах у меня изо рта, мельком подумалось Тимофею. Тюрьма не лучшее место для соблюдения гигиены. О том, что Пятачка могло испугать его лицо, перекошенное в этот момент гримасой боли и внутреннего напряжения, он даже не предположил.

— Вас куда надо вывести — в город или за его пределы?

Пятачок немного поразмыслил.

— В город, пожалуй. — Свинорылый развел то ли руки, то ли лапы, оканчивающиеся тремя пальцами со странными пенечками на концах. — У всех нас имеются небольшие сбережения в местных меняльных конторах. Так, на всякий случай. А с деньгами в городе магов можно просочиться куда угодно, как вода в песок.

— Как предусмотрительно с вашей стороны. — Тимофей вовсе не хотел хвалить свинорылого, его голос прозвучал скорее ехидно.

Но Пятачок расплылся в страшноватой улыбке, примятой сверху его громадным пятаком — так, словно услышал комплимент.

— И как же вы с такими деньгами попали сюда?

Пятачок вздохнул:

— Мои враги заплатили магам-оружейникам. Вот меня и… арестовали. Спасибо, хоть не выдали им в руки. То ли мои враги пожадничали, то ли Карамуче Пузатому пока не выгодна моя смерть. А самому перекупить магов-оружейников — чтобы выпустили — невозможно. В городе магов четкая специализация — маги-пространственники помогают беглецам, маги-оружейники арестовывают их. Каждый делает только то, что записано у него в прейскуранте. И маги-оружейники стараются быть честными в своем бизнесе. Никаких освобождений за деньги или как-то по-другому. Иначе лишишься доверия,

а это чревато… Понимаете?

— Понимаю. — Тимофей кивнул. — Начальник сказал — арестован, значит, арестован, и никаких гвоздей.

Действительно, в таких странных делах не обойтись без коммерческой честности, а то можно растерять всю клиентуру.

Небо над головой стало уже темно-фиолетовым. Теперь камеру освещали лишь слабые проблески звезд и гаснущие пурпурные отсветы с закатной стороны. В полутьме строй узников продолжал мерно маршировать по камере, скандируя дурацкую речевку, придуманную им самим. Прямо сюрреализм какой-то творился в одной отдельной камере…

Прутья в проплавленном проеме уже не светились. Значит, пора было сматываться.

Он толкнул свинорылого по направлению к строю, сквозь зубы пробормотав:

— Вы пока походите, а я осмотрюсь.

— Но как же… — слабо пискнул свинорылый.

Но тут на него налетел подоспевший Леха, грозно

рыкнув:

— Командир сказал — в строй, значит, в строй!

И чуть ли не пинками погнал свинорылого к

шеренге.

Так. Надо собраться. Тимофей скрипнул зубами и постарался забыть обо всем — о нестерпимой боли в ноге и чуть более слабой боли во всем остальном теле, о температуре, головокружении и всем прочем. «Мкадо наготу» — воин собран. «Мкадо ираму» — воин идет…

Он несколько раз повторил про себя эти слова, убыстряя темп дыхания и концентрируясь мыслями только на том, что ему предстояло. «Мкадо ираму» — и разбегайтесь все, кто не там стоит.

Боль не исчезла, но отошла на задний план. Тимофей ощутил странную собранность и покой. Жар в голове перерос в горячечную четкость сознания. Это был последний шанс. Если он не использует его — он погибнет. И «мкадо ираму» обернется для него «мкадо айтэну» — воин уходит в последний полет. Немного длинно, но именно таков дословный перевод…

— Гортензия. Там наверху, на решетке, ты никого не видишь?

«Нет, — доложила драконша. И с готовностью предложила: — Но если кто появится, то я могу и дыхнуть».

— Только по команде! — распорядился Тимофей, неожиданно покрываясь испариной — и вовсе не от жара во всем теле. Драться ему доводилось, и порой очень жестоко. А вот жечь людей живьем— нет.

Земля, Ларец, собственная жизнь. На войне как на войне? Возможно, придется решаться, подумал он, невесело оскаливаясь. Или ты, Леха и целая планета в придачу — или чистая, спокойная совесть. Перед смертью…

Он отбросил эти мысли в сторону. Война план покажет, как говорил бурят Михей.

— Ты можешь поднять меня наверх? К себе?

«Ты желаешь наконец-то присоединиться ко

мне, мой нежный даритель любовных ощущений?» — немедленно курлыкнула в ответ драконша.

Будь у него время подумать и проанализировать, Тимофей, возможно, и понял бы, какими неприятностями чреваты для него в будущем подобные заявления. Но времени в тот момент у него не было.

— Гм. В каком-то смысле, — туманно отозвался