Способ побега
Шрифт:
Сзади стражники с радостным ревом принялись ломиться в дверь.
Оставался только один выход. Он высунул голову и проорал:
— Гортензия!!
И в ответ почти с наслаждением услышал громовой топот несущейся по крыше драконши.
«Иду, Тимоха!»
Дверь уже поддалась под напором стражников. Леха спрыгнул за окно и проорал:
— Уходим! Помнишь, что сказали узники? Нам бы только уйти в город — там они нас уже не возьмут!
— Не торопись, — хмуро посоветовал Тимофей, оглядываясь на щель, появившуюся
Щель все росла. Доносились возбужденные восклицания. Пики и прочее железное оружие, легшее наперекосяк, ежом упиралось в дверь.
И в этот момент перед Резвых наконец свесилась морда Гортензии. А в голове чуть ли не сладострастно прозвучало:
«Ты нуждался в спасении, моя радость, — и вот я здесь!»
Будь у него побольше времени, он бы скривился. Но сейчас времени не было. Тимофей примерился и прыгнул. Руки сомкнулись на одном из рогов Гортензии. А между локтями моргнул громадный черный глаз дракона, оказавшийся прямо перед ним.
Он прошипел:
— Леха, уйди в сторону! Поднимешься вторым рейсом! Гортензия, тяни.
Голова взлетела вверх. Его чуть не оторвало от рога. Леха снизу жалобно запричитал:
— Нет, ну куда ты, в натуре? Сказано — в город рвать надо! В город, а не обратно в тюрьму! — И горестно добавил, уже отбегая в сторону: — И опять меня бросил одного, на открытой улице…
Гортензия бережно опустила Тимофея на крышу. Он отцепился от рога и шлепнул по шершавой шкуре:
— Гортензия, детка, ты можешь сделать мне любезность?
«Весь мир бросить к твоим ногам, да?» — мгновенно догадалась драконша.
Тимофей сделал над собой усилие, чтобы не засмеяться в голос — несмотря на всю остроту момента.
— Нет. Просто дыхни в окно, которое рядом с открытым.
Он надеялся, что за темным окном по соседству с каптеркой никого нет.
И еще надеялся, что шум и рев в соседней комнате отвлечет стражников и позволит Лexe отбежать подальше.
Гортензия тут же с готовностью свесилась за карниз. Раздался рев яростного пламени, который мог издавать только его живой огнемет в лице дракона. Стуки и крики колотившихся в дверь стражников сначала исчезли в этом реве. А потом, когда он немного стих, криков уже не было — только топот бегущих ног.
— Тактика отвлечения сработала, — пробормотал Тимофей, перевешиваясь через карниз и высматривая Леху. — Теперь бы спасти последнего беглеца…
Леха успел отбежать метров на тридцать в сторону. И теперь прятался в тени от карниза крыши. Тимофей разглядел его только по блеску белков. Видно, браток очень уж сильно выпучил глазенки.
Хотите, чтобы у вас были большие и заметные глаза — пучьте их, пучьте и пучьте…
— Гортензия, — шепотом сказал он, поднимая голову. — Сможешь бежать тихо?
«О-о? — озадачилась драконша. — Вообще-то любовь окрыляет… Но до какой степени, я не знаю».
— Давай
Стражники, метнувшиеся было в комнату, куда дыхнула Гортензия, снова начали штурм каптерки. Тимофей слышал, как жалобно скрипят и поддаются напору древки копий. Из опаленной комнаты тем временем тянуло дымком — видимо, там занимался пожар.
— В ту сторону, — распорядился он, взмахивая рукой, — но тихо-тихо. Надо подобрать Леху.
Под карнизом вдруг засветилось ярко-ярко — комната наконец запылала. Сквозь шум огня послышались команды. Так. Стражники переключились на тушение пожара.
Гортензия похлопала крыльями, как петух на рассвете. И побежала в указанную им сторону, до смешного напоминая курицу, решившую вдруг стать балериной.
К его удивлению, драконша бежала почти не слышно. Хотя возможно, что это суматоха внизу заглушала гул крыши под несущейся массой.
Он поднялся и похромал вслед за драконшей, пытаясь одновременно глядеть и на нее, и на тот выступ на карнизе, где прятался Леха. Когда Гортензия, далеко вырвавшаяся вперед, поравнялась с намеченной точкой, Тимофей окликнул ее:
— Стой!
Драконша суматошно захлопала крыльями и затормозила. Он наконец дохромал до остановившейся туши, тяжело подволакивая больную ногу. И снова перевесился через карниз.
Леха блестел белками метрах в трех от него. Тимофей, свесив голову вниз, окликнул братка, потом негромко скомандовал:
— Гортензия, голову вниз. Леха, хватайся.
Леха поднялся тем же способом, что и он,—
ухватившись за один из рогов драконши. Гортензия, поджав крыло, с определенной гадливостью стряхнула его на крышу и крадущимися шажками подошла к Тимофею.
«Я чувствую от тебя страдание». — В голове у Тимофея голос драконши прозвучал с откровенно сюсюкающими нотками.
«Боже, избавь меня от сочувствующих женщин, — с ужасом подумал он. — Сейчас она еще возьмется головку мне щупать…»
Леха, брякнувшийся на спину, поднялся и нетвердой походкой подошел к нему, заявив с явным осуждением в голосе:
— А между прочим, на улицах города мы уже стали бы свободными людьми!
— Между прочим, мы еще не нашли эльфа, — оборвал его Тимофей. — Вот найдем, тогда и на свободу — с чистой совестью!
Леха с некоторым осуждением обозрел его с ног до головы.
— Тимоха, браток… Ты, конечно, прости, но мне кажется, что ты себя с Терминатором путаешь. Тюрьма на ушах, а ты у нас сейчас не боец. Так, бабка-ежка с распухшей ножкой…
Тимофей, не дослушав его пространные рассуждения, торопливо заковылял по крыше. Звезды светили достаточно ярко, и он надеялся, что этого света вполне хватит.
За спиной послышался тоскливый вздох Лехи. И тут же браток пристроился к нему в затылок, угрюмо поинтересовавшись: