Спроси пустыню… Грибное лето в Вязьме
Шрифт:
Поговорили о погоде, о предстоящей зиме. Согласились, что холода в этом году ударили рановато. Но овцы откормились за лето неплохо, хотя с зерном, как обычно, тяжело.
— Вы хозяин? — Амелин кивнул в сторону фермы.
— Можно сказать, что я.
— Водой не выручите? Нам хотя бы литров десять-пятнадцать.
— Почему не выручить хороших людей? Правда, в доме никого нет. Племянник уехал в поселок. Но под навесом увидите бетонный бассейн, набирайте, сколько надо.
— Поблизости еще фермы есть?
— Есть.
Старик говорил с характерным местным акцентом, четко произнося слова. У него была седая коротко стриженная борода. Зеленоватые узкие глаза смотрели на Амелина внимательно и оценивающе.
— Чего остальные в будке сидят? Пусть вылезают, разомнут ноги.
— Спешим. Воды зальем и поехали дальше. Ближняя к вам ферма в какой стороне?
— Кого-нибудь ищете?
— Хотим закупить мяса.
— Покупай у меня. Бараны жирные и цены не выше, чем у других.
— Нам много надо.
— Я вам много и продам.
— Почем продаете?
— Хорошего валуха отдам за двести пятьдесят тысяч дирхемов. Будете брать десяток или больше, уступлю по двести двадцать…
Цена действительно была невелика. Но старик Амелину не нравился. Он словно ощупывал его и Ступникова, поглядывая в окна автомобильной будки, где виднелись головы остальных бойцов. Впрочем, это могло быть обычным любопытством.
— Вы с Сарыжакской нефтяной вышки, — не то утверждая, не то спрашивая, проговорил чабан.
Амелин слышал название поселка, но не знал, имелась ли там вышка или нет.
— Нет, мы из-под Чемкара.
— Далеко забрались…
— Это разве далеко? — засмеялся Ступников. — По семьсот верст, бывает, за один рейс отматываешь.
— Так в какой стороне ближайшая точка? — снова спросил Амелин.
— У меня баранов покупайте, — упрямо повторил старик. — А точка вон там!
Он показал плеткой в сторону юга. Сергей подумал, что барана у старика купить надо. Пока будет резать и освежевывать, может, что интересного расскажет.
— Давай, режь, — махнул рукой Амелин. — Двести пятьдесят тысяч даю и водкой угощу. Ребята, выходите!
Сергей открыл дверь будки, откуда по одному стали выпрыгивать остальные. Старик с помощью Ступникова быстро освежевал барана. Тушу положили на шкуру, просохнуть. От водки чабан не отказался. Выпил две стопки, потом закурил глиняную трубку, набив ее крепким листовым табаком.
— Работников не держите, дедушка?
— Нет. С племянником управляюсь. В сакман жена и дети помогают.
— А другие хозяева работников держат?
— Кто держит, а кто и нет.
— Русские небось на хозяев работают?
— Есть и русские, есть и таджики. И афганцы есть. Всякий народ… А вы кого-нибудь ищете?
— Мы нефть ищем, — наливая себе и старику водки, ответил Сергей. — У нашего водителя двоюродный брат запил, с женой поругался и из дому ушел. Говорят, где-то в этих краях бичует.
Старик выпил водку, отломил кусочек
— Пустыня большая. Почему думаешь, что здесь?
— Люди сказали.
— Как зовут брата?
— Владимир. Володька…
Чабан немного подумал, наморщил лоб, что-то вспоминая. Выбил о каблук потухшую трубку.
— В Джусалы русские есть. Двое или трое у хозяев работают. Поезжайте, поспрашивайте.
Разговор со стариком ничего не дал. На ферме набрали канистру воды и двинулись дальше по слабо накатанной колее, держась в сторону юга. Если чабан не обманывал, дорога должна была привести к следующей точке.
Небо затянуло серой слоистой пеленой. Зимний тусклый день превратился в сумерки. Колея пошла через замерзшие песчаные, с вкраплением глины холмы. Здесь и остановились перекусить.
— Старик мне не понравился, — сказал Сергей. — Весь себе на уме, каждого с ног до головы обшарил.
— Здорово наша компания на нефтяников похожа! — фыркнул Морозов. — На меня да на Колю Юрченко посмотри, сразу поймешь, кто такие.
— Среди нефтяников, конечно, тоже есть крепкие ребята, но долго наш спектакль не продлится. Дед сегодня же вечером расскажет своему племяннику, а там слух и до Джусалы дойдет.
— Нам бы взять «языка», кого-нибудь из боевиков…
— Вариант может не сработать. Попадется такой, что ни хрена не знает. Просто мальчишка с автоматом. Куда его потом девать? Решим, наверное, так. Приблизимся на предел видимости к Джусалы. С вечера до утра наблюдаем в приборы ночного видения за кишлаком. Если сумеем, попробуем взять кого-то из боевиков живьем. Если нет, утром оставляем засаду на дороге, а машину отгоним в барханы.
Через час езды увидели с бугра в сгущавшихся сумерках кишлак. С полсотни домов с плоскими крышами и высокими глиняными дувалами, небольшой пруд на окраине, водонапорная башня, несколько кошар для овец. В центре кишлака, на площади, Амелин разглядел бронетранспортер. Над одним из домов висел зеленый флаг оппозиции.
Дождавшись наступления темноты, подъехали к дороге, соединяющей Уймон и Джусалы. Машин почти не было. С вечера прошел бензовоз, ГАЗ-51, двухместный «Москвич-фургон» и «Нива» с несколькими мужчинами в салоне. Были ли они вооружены, разглядеть не удалось.
До трех часов ночи дорога оставалась пустынной. В кишлаке тоже не было заметно особой оживленности. Электричества не было, а тусклый свет керосиновых ламп часам к десяти вечера погас во всех окнах. Вяло перебрехивались собаки, лаять было не на кого — чужих в кишлаке не водилось.
И тем не менее это было гнездо боевиков, готовое по своим отработанным схемам мгновенно поднять по тревоге сотни вооруженных людей со всей округи. Сюда не рисковали заезжать полицейские патрули, а официальные власти делали вид, что ничего не замечают.