Спрячь страх под маской
Шрифт:
– Ну, деньги, допустим, есть и у меня.
Игорь усмехнулся:
– Ну ты сравнил.
– Слушай, но жалко девчонку, он реально ее губит, понимаешь, ты просто не видел, на кого она была похожа, она жить не хотела!
– Да перестань, Саш, просто баба богатая, вот с жиру и бесится, ей комфортнее, чем тебе, поверь мне. Ты тут валяешься по ее милости, а она небось с муженьком в ресторане сидит, суши жует.
– Нет, Игорь, она не такая.
– Ладно тебе, такая, не такая. Все бабы одинаковые, хитрющие и коварные,
– Ой, ну беда с тобой, считаешь, если твоя Танька была стервой, то и все, как она?
– А что Танька? Танька – это как раз показатель русских женщин.
– Нет. Арина совершенно необыкновенная.
– Ну пусть необыкновенная, если тебе от этого будет легче.
В палату снова вошла медсестра. Друзья замолчали.
Женщина сидела напротив Арины и улыбалась:
– Ну и как сегодня наши дела? Ариночка, вы будете отвечать на мои вопросы?
Арина посмотрела на психолога исподлобья. В голове шумело, а может быть, это шумел ветер за окном. Хотелось пить, очень хотелось пить. Арина налила себе в чашку сока. Жадно выпила, почти одним глотком.
– А на улице что, весна, Марина Михайловна?
– Да, на улице хорошо, тепло. Вы бы окошко открыли.
Арина отрицательно покачала головой.
– Ну хорошо. Давайте тогда поговорим. Расскажите мне о своем детстве.
– Детство как детство было. Папа работал, я с мамой сидела дома.
– Как вы учились? Вам нравилось?
– Да, школа была хорошая, с углубленным изучением иностранных языков, потом институт международных отношений.
– Очень хорошо. У вас замечательное образование.
Арина слабо улыбнулась:
– Папа всегда хотел мной гордиться, поэтому я старалась, училась, хотела продолжить дело.
– И? Вы его продолжили?
– До поры до времени. Курить хочется, вы не возражаете?
– Нет. Пожалуйста. – Психолог пододвинула к Арине пепельницу, полную окурков.
Та закурила, выпуская круглые колечки к потолку.
– Что еще сказать о своем детстве? Пожалуй, это все.
– Ну уже что-то, раньше вы молчали и не хотели обсуждать почти ничего. Как вы познакомились со своим супругом?
Арина внимательно посмотрела в глаза женщине. Потерла виски.
– Меня пытались изнасиловать, мой муж меня спас от этих людей, потом мы начали встречаться. Это очень красивый мужчина. Я его сильно любила.
– А теперь?
– А теперь я чувствую лишь боль, о которой не могу рассказать.
– Почему? Возможно, вам станет легче.
– Нет, не думаю. Мне не станет легче уже никогда. Слишком много боли, обиды.
– Ненависть? Вы испытываете ненависть?
– Нет. Я испытываю разочарование. Разочарование в себе.
– А в муже?
– В муже? – Арина затушила сигарету и посмотрела в окно. Солнечные лучи пробивались сквозь стекло и приятно грели лицо. – В нем – нет. Он, наверное, таким был
– Вы хотели завести детей?
Арина мгновенно напряглась. Янтарные глаза начали наполняться слезами, рука потянулась за сигаретами, и тонкие пальцы ломали их одну за другой. Нещадно кроша их и рассыпая на пол, Арина произнесла:
– Я не буду отвечать на этот вопрос! Никогда! – Она перешла на крик. – Как вы можете лезть в мою душу, объясните? Вы же чужой человек, я даже сама себе запретила думать об этом! Зачем? Ну зачем? – Она заломила руки и упала на пол.
Женщина мгновенно подхватила ее за локоть:
– Успокойтесь, я прошу вас.
– Зачем? Зачем? Зачем? – Арина твердила это слово как под гипнозом. Безумный взгляд блуждал по бежевой стене, устремляясь сквозь Марину Михайловну. Та однозначно могла сделать вывод: разрушение психики произошло из-за неудавшейся семейной жизни пациентки. В ее жизни с мужем произошла какая-то трагедия, которая полностью изменила внутренний мир этой молодой женщины.
В палату вбежала медсестра со шприцем. Женщина преградила ей путь.
– Нет, так дело не пойдет, иначе ей никогда не вы–браться отсюда. Я здесь посижу. Уберите свой шприц подальше, это больше не выход для нее – топить воспоминания в дозах. Прекратите, она же не буйная!
Медсестра захлопала длинными ресницами:
– Но это распоряжение врача: при любой такой вспышке колоть!
– Я тоже врач, и, думаю, психолог в данном заведении имеет не последнее слово, вам так не кажется?
– Как скажете. – Девушка недовольно повела плечом, забрала шприц, захлопнула за собой дверь палаты.
Женщина села на корточки рядом с Ариной, поглаживая ее по руке:
– Успокойтесь, я здесь для того, чтобы вам помочь.
Арина вытирала слезы, размазывая их по щекам.
– Простите меня, я не вправе была на вас повышать голос.
– Ну что вы, перестаньте, поймите, я хочу вам помочь. Не хочу, чтобы такая красивая и молодая женщина находилась здесь, когда за окном солнце и жизнь. Вы должны понимать, что все впереди. Верите мне?
– Нет. Извините. Не верю.
Марина Михайловна встала и открыла окно. Свежий воздух ворвался в духоту палаты, нежно касаясь белой кожи Арины.
– Да, хорошо... – Она зажмурилась от удовольствия.
– Ведь так-то лучше?
– Да, пожалуй.
– Значит, там, за этими стенами, жизнь есть, Арина?
– Не знаю, мне страшно туда возвращаться.
– Но почему? Ведь ваше место именно там!
– Наверное, потому, что я не хочу назад, туда, где жила, с кем жила.
– Тогда у вас есть выбор, вы можете двигаться вперед. Вы умная, образованная, красивая, все у вас будет хорошо. – Слова психолога звучали ободряюще. Хотелось и правда жить и дышать не затхлостью больницы, а той жизнью, что была за стенами.