Спрятанная Россия

Коновалов Олег

Нужно понимать, что, попав в Россию, иностранцы, особенно из стран с низкоконтекстной культурой, ведут себя как типичные аутсайдеры или чужаки, чье поведение и восприятие российской действительности очень стереотипно. Такое поведение лишь подчеркивает их неправильное представление о российском обществе и культуре. Еще в 1972 году Merton заметил, что «аутсайдер может быть некомпетентен, рассматривая поведение группы или культуру лишь быстрыми и поверхностными методами, и даже не обучен ее языку». Без надлежащего доступа аутсайдер не сможет добраться до реальных фактов и правдоподобной социальной и культурной информации о местном населении.

Люди в России часто ориентируются на опыт и уроки прошлых поколений, воспринимая их как некое руководство к действию.

Разные типы историй и повествований становятся чем-то вроде хранилища или коллективной памяти народа, которыми пользуются поколения, обращаясь к ним вновь и вновь.

Например, обсуждая различные жизненные ситуации с респондентами, было интересно отмечать, как истории отражают их «ностальгию» касательно определенных аспектов прошлого. Практически всегда можно было услышать историю, которая начиналась, к примеру, с таких фраз: «у нас происходили оживленные и дружественные встречи каждую пятницу, и…» или «в те времена я был знаком со всеми в нашем офисном здании, и…». Другими словами, истории отражают ностальгию, и в какой-то степени отражают аутентичность населения.

Интересно отметить, что, даже если люди не готовы прямо говорить о своем опыте, они склонны рассказывать истории, заменяя в них свое имя на любое другое, говоря что-то вроде «я знаю одного парня, он был на чеченской войне». Такой подход дает им возможность гораздо свободнее говорить о закрытых или даже очень личных вопросах, где такие детали крайне важны и к ним стоит прислушиваться с особым вниманием.

С другой точки зрения, истории могут считаться инструментом сравнения. Если кто-либо желает сполна отвечать определенным нормам, принятыми другими, они могут воспользоваться историями и увидеть, как это делалось ранее. Истории отражают различные нормы и стандарты поведения в межличностном общении и в деловых связях, рутинно играя роль в определении смысловых границ сообщений. Устанавливая рамки значений, истории несут в себе неформализованное объяснение кодов и сигналов, которое четко понимается другими членами группы или общества. По словам Gabriel (2000), «сюжеты историй определяют границы конфликтов, трудности, попытки решений, испытания, совпадения и кризисы, которые требуют выбора и решений, действий и взаимодействий, чьи фактические результаты часто расходятся с намерениями и целями персонажей».

Для этого исследования было важно получить четкое понимание контекста изучаемого феномена и в процессе добавить уникальную точку зрения, ранее ни разу не рассмотренную в эмпирическом исследовании. В этой книге инсайдерский подход был использован, чтобы получить доступ к информации, которая раскроет тайну построения доверительных отношений между людьми, развития долгосрочных связей и понимания того, в чем же заключается специфика российского общества.

У языка общения не существует особых правил, но нам необходимо учитывать важность выражений, слов и значений, определяющих контекст разговора. Достаточно сказать несколько подходящих слов в правильном контексте, чтобы инсайдер смог полностью понять передаваемую мысль, в то время как постороннему слушателю будет трудно осознать смысл такого разговора. В то же время слишком много заданных вопросов вызывает подозрение у россиян. Видимо, это память прошлого, передаваемая через истории о временах репрессий.

Способность общаться с помощью историй зачастую рассматривается представителями других культур, особенно низкоконтекстных, как некий дар или талант, но является естественной формой общения для россиян.

В российском обществе и бизнесе существуют десять сетей межличностных связей…

Глава 3. Неформальные сети межличностных связей

Определения и значения

Существуют существенные

различия между значениями даже самых обычных слов в русском и английском языках, что зачастую вызывает трудности понимания, так сказать, «трудности перевода». Естественно, антропологи давно обратили внимание на различия в понимании одних и тех же слов разными народами.

Этот факт определил мое решение начать обсуждение с определения некоторых ключевых терминов и значений, таких как «друг» и «приятель». То есть рассмотреть то, с чего начинается непонимание между россиянами и их иностранными партнерами. В английском языке слово «друг» – это некто хорошо знакомый, кто вам нравится и с кем приятно проводить время. Современный словарь английского языка (Longman Dictionary of Contemporary English, 2003) определяет значение слова «дружба» как отношения между друзьями или как чувства и поведение, существующие между друзьями. Однако в русском языке «дружба» означает близкие отношения, основанные на взаимном доверии, общих интересах и взаимозависимости (Ожегов и Шведова, 2002). Слово «друг» в русском языке относится к человеку, который с кем-то связан узами дружбы и несет более существенную эмоциональную нагрузку, чем в английском понимании этого слова. Английское же понимание слова «друг» скорее эквивалентно русскому значению слова «приятель».

В русском языке «приятель» означает близкого, хорошо знакомого и дружественного человека (Ожегов и Шведова, 2002). «Приятель» в русском языке – это намного более близкий человек, чем в английском значении, которое скорее описывает коллег или прочих хорошо знакомых людей. В английском языке слово «приятель» означает кого-то, с кем вы работаете, чем-то занимаетесь или имеете что-то общее (Longman Dictionary of Contemporary English, 2003).

Таким образом, существует четкая разница между значениями «друг» и «приятель» в русском и английском языках. Чтобы избежать неопределенности или неверного толкования результатов исследования, в контексте данной работы применяются стандартные русские определения.

Попытки использовать иностранные значения и понимания явлений и событий при проведении антропологических исследований в России зачастую приводили к неверным результатам. Причина очевидна – сети межличностных отношений, работающие в российском обществе, отличаются от связей, существующих во многих других странах. Научные исследователи, если они не местные, сталкиваются с практически непреодолимыми препятствиями в извлечении точной и значимой информации о жизни местных групп, которые по своей природе являются закрытыми и происходящие в них события имеют конфиденциальный характер.

Помимо этого, существует определенная пропасть в понимании обычных для культуры и общества событий и ключевых явлений, но не понятных для сторонних наблюдателей. Это не вопрос того, кто лучше или хуже, но вопрос понимания собственных культурных особенностей.

Личные связи в российском обществе и бизнесе

Существующая литература пространно описывает отношения между друзьями, родственниками, соседями и коллегами в контексте личных связей в разных обществах и странах. Однако конкретное определение личных связей ни разу не было предложено и ясно сформулировано.

Представьте себе, что вы идете по переполненным улицам Москвы среди тысяч людей. Это лишь толпа или эти люди каким-то образом связаны? Ответ – мы не знаем. Должно существовать что-то общее среди россиян, в противном случае они не были бы таким сильным и стабильным обществом. Цель данной работы – распознать личные связи или общественные формы, существующие в российском обществе.

Polos, Hannan и Carroll (2002) создали теорию социальных форм, в которой определили, что «социальные группы, представляют собой формы с одинаковыми свойствами, то есть кластерами свойств». По определению авторов, все социальные группы характеризуются наличием трех ключевых ролей, которые имеют критическое значение при изучении социальных групп и сообществ, в том числе и сетей межличностных отношений.