Спуститься с небес

Самарский Михаил Александрович

– Оль, ты серьезно считаешь шестнадцатилетнюю девчонку взрослым человеком? – его левая бровь вопросительно дернулась вверх, – в том то и дело, что она еще ребенок. С возрастом все пройдет, – мужчина один в один повторил слова домработницы, – я до сих пор с содроганием вспоминаю свое нищее детство. Не хочу, чтобы и моя дочь в чем-то нуждалась. Она у меня одна, я хочу, чтобы у нее все было. Сейчас приеду на работу, дам помощникам задание, чтобы купили это чёртово платье, – он посмотрел на нее и спросил: – оно хоть стоит того?

– Если тот клочок ткани можно назвать платьем…, – супруга

вздернула плечом, поскольку на этой фразе все эпитеты, способные охарактеризовать вещь, закончились.

– Понял, – усмехнулся Александр Владимирович, – ладно, Оль, поеду я. Водитель меня уже давно ждет, а мне сегодня никак нельзя опаздывать. В одиннадцать совещание назначено. Начальства из центра понаехало, – муж провел ребром ладони по горлу и добавил: – будь оно неладно. Тебя подбросить до работы? – спросил он.

– Нет, – замотала головой женщина, – я сама доеду. Только можно я возьму какую-нибудь твою машину, просто моя в сервисе, ее сегодня вечером должны пригнать домой.

– Конечно, возьми, – улыбнулся супруг и дежурно чмокнул ее в щеку, – где лежать ключи, ты знаешь, – напомнил он, прежде, чем вышел из гостиной…

Глава 2

Несколько часов спустя.

В комнате Виктории музыка гремела так, что, казалось, черно-белые фотографии с изображением известных городов мира готовы были в любой момент сорваться со стен и рухнуть на пол. Облачённая в кружевные шорты размером с гулькин нос и такой же топ, открывающий плоский живот, втиснутая в туфли на высоких каблуках, она с упоением отрывалась под трек Loca People испанского диджея Сака Ноэля. Волосы вокруг ее головы летали диким образом, а движения походили на танцующие языки пламени, которые по воле ветров изгибались в соблазнительном танце, бросаясь в стороны, подобно разъярённому льву, царственно и бесстрашно.

Разве можно было за таким шумом услышать стук в дверь? Увидев в дверях комнаты домработницу с белой коробкой в руках, девушка вышла из танцевального транса и от неожиданности застыла на месте, уставившись на нее. Виктория уже и думать забыла об утреннем инциденте и лишь теперь мимолетно вспомнила о нем. Стыд на мгновение охватил ее, но сказать: «Простите» это было не про нее. Вместо этого она подошла к комоду, где стояли те самые колонки, из которых теперь грохотал трек «I’m an albatraoz», убрала звук и обернувшись, спросила:

– Тебе чего?

– Виктория Александрова, извините, что вошла без приглашения, – сказала Валентина, – я стучала, но вы не слышали.

Вот, – она протянула коробку, – курьер просил передать вам лично в руки.

Абсолютно не стесняясь своего полуголого вида, демонстративно виляя бедрами, девчонка подошла к женщине и, не забирая коробку из ее рук, открыла крышку, на которой красовалась ласкающая глаз золотая надпись: «Christian Dior».

– Могут же когда хотят, – на ее блестящих, словно леденцы, губах заиграла победная улыбка.

Пошерудив бумагой, она выудила прозрачную полиэтиленовую упаковку, нетерпеливо разорвала ее зубами, вытащила то самое серебристое платье, а пакет кинула на пол.

«Есть кому убрать». Умело балансируя на шпильках, девчонка продефилировала к большому зеркалу, что выполняло роль зрителя во время танцев и, приложив обновку к себе, кокетливо покрутись из стороны в сторону.

– Теперь это мое любимое платье, – она довольно улыбнулась своему отражению.

Виктория так говорила всякий раз, когда в ее гардеробе появлялась новая вещь. Правда, в фаворитах она была до тех пор, пока ее место не занимала другая. Вспомнив о домработнице, улыбка тотчас слетела с лица девчонки, она зыркнула на нее глазами и процедила сквозь зубы:

– Хватит пялиться, клади коробку и можешь быть свободна.

Валентина выполнила указание «царевны», подобрала с пола полиэтилен и вышла из комнаты. Закрыв за собой дверь, она укоризненно покачала головой, тяжело вздохнула и направилась к лестнице…

Спустя время наша героиня, довольная и счастливая вприпрыжку спустилась по лестнице на первый этаж и направилась на выход из дома. Проходя мимо зеркала в прихожей, она задержалась на минутку, окинула себя взглядом и осталась довольна. В рванных джинсах, куртке косухе и кедах на босу ногу, она выглядела, как хулиганка. Девушка сняла с запястья резинку, собрала волосы в высокий хвост и поправила пальчиком помаду. Еще раз осмотрела себя со всех сторон и, подмигнув отражению, пробормотала: «Очень даже симпатичная хулиганка». Чего чего, а уверенности в себе ей было не занимать. Она взялась за ручку, собираясь открыть дверь, как сзади раздался голос матери:

– Куда собралась, красавица?

«Черт, не успела». Девчонка цокнула языком от досады и разочарованно закатила глаза.

– Поеду с Машкой погулять, – обернувшись, сообщила она.

– Вика, нам нужно поговорить, – сказала Ольга Юрьевна, – пойдем в кабинет.

То что речь пойдет об учебе у девушки не было сомнений. А ей ох, как не хотелось сейчас разговаривать на эту тему.

– Ну, ма, давай в другой раз, – захныкала она жалобным голосом, – меня ждут.

– Ничего подождут. Я тебя надолго не задержу, – пообещала родительница и кивнула головой, призывая следовать за ней.

Конечно, девчонка могла не подчиниться, но ей жуть как не хотелось, чтобы мать пожаловалась отцу. Не тогда, когда Вика собиралась попросить у него деньги на очаровательные туфельки, которые тоже присмотрела в «Галерее». Согласитесь, негоже надевать платье от Диора под старые туфли. Хотя определение «старые» не совсем подходит к той обуви, что имелась в гардеробе девушки. Самыми долгожителями были золотистые лабутены, которые она надевала максимум три четыре раза с момента их приобретения.

Девчонка раздраженно фыркнула и, обессиленно уронив руки вдоль тела, поплелась за ней в кабинет. Она плюхнулась на диван, обтянутый тончайшей кожей молочного цвета, подобрав под себя ноги вместе с кедами и, откинув голову на спинку, уставилась на подсвеченный миллионами лампочек потолок. Ольга Юрьевна устроилась в кресле напротив, скрестив в лодыжках ноги и сложив руки на коленях.

«Ну вылитая училка».

– Наверное, ты уже поняла о чем я хочу с тобой поговорить? – спросила родительница.