Спустя тысячелетие(изд.1997)
Шрифт:
В легком тумане берег вешних казался близким, хотя до него надо было еще плыть.
В мутной мгле Анду почудилось движение. Сделав несколько взмахов руками, он рассмотрел стройную вешнянку. Ничего не подозревая, она зачерпывала кувшином воду из реки, чтобы отнести ее домой, быть может, детям.
Эта мысль обожгла Анда.
Выскочив на берег, он до смерти перепугал ее своим криком:
— Бежать! Да-да! Спасаться! Предупредить всех! Да-да! Набег!
Бурундцы отстали от первого пловца, не разобрав его слов, но визга перепуганной
Вешнянка опрометью бросилась к домам. Анд устремился за ней, чтобы предупредить внезапность падения. Конечно, он заслужит этим казнь на площади Синей травы, но им владело лишь одно чувство: он не может и не должен никого убивать!
Становилось светлее.
Навстречу юноше бежал, размахивая дубинкой, бородатый здоровяк, не уступавший ростом Анду, но вдвое тяжелее.
Он не слушал предупреждающих криков Анда. Тяжелая дубина опустилась на юношу, и, не подставь тот под нее свою дубину, схваченную за оба конца, как обучил его, еще мальчишку, отец, на этом бы кончилась повесть об Анде.
Ярости бородача не было границ. Он не ожидал такой ловкости от юного налетчика и обрушивал на него удар за ударом.
Анд едва успевал увертываться, не нападая сам.
Перед юношей был опасный противник, и он старался держаться к нему лицом.
Женский силуэт мелькнул перед ним. Та самая вешнянка, которую он спугнул своим криком, подкралась к сражающимся и, улучив момент, когда Анд повернется к ней спиной, отражая наскоки скачущего вокруг него разъяренного бородача, размахнулась кувшином с водой и со всего размаха ударила им по курчавой голове незнакомца.
Возможно, Анд подумал об этом много позже, но, может быть, мысль эта, вычитанная в Доме до неба, возникла в его мозгу, когда он падал, обливаясь кровью и теряя сознание.
«Ни одно благодеяние не остается безнаказанным».
И не заметил он уже, как замелькали мимо него мокрые ноги бурундцев.
Никто из них не склонился над ним, как и над поверженным бородачом и словно прикорнувшей к нему вешнянкой в красном.
Потом туман сгустился в сознании Анда и превратился в непроглядную тьму.
Когда он с трудом разомкнул веки, слипшиеся из-за спекшейся крови, то удивился, что заря не разгорается, а гаснет.
И теперь он уже видел мелькающие ноги своих соплеменников, уносящих добычу.
Истошно кричали женщины, которых насильники волокли за волосы.
У невежественных разбойников не было никаких плавательных средств: ни лодок, ни плотов. Единственным плотиком владел Урун-Бурун, ускользнувший на нем первым с ценной добычей.
Женщин заставляли плыть следом за похитителями, а сопротивлявшихся топили.
Анд не все видел, но мог себе это представить.
Не
«И неожиданны поступки!..» — с горечью припомнил он.
Улицы здесь так же поросли синей травой, как и на его берегу, но козы, очевидно, разбежались, как и уцелевшие люди.
Почему не расспросил он Эльму, где она живет!
Конечно, в жилище вождя. Значит, не в самом убогом и, скорее всего, невдалеке от островка с Домом до неба.
Немало разгромленных квартир пришлось Анду обойти. Люди жили здесь скученно, в тесных комнатах; здесь они и погибли, рядом со своим жалким скарбом.
Уже почти потеряв надежду, еще раз выйдя на улицу, он услышал стон и плач ребенка. До сих пор он не встретил ни одного раненого. Их или добили налетчики, или унесли свои.
Звуки слышались из разбитого окна.
Из-за тяжести в ногах и боли в голове Анду с трудом удалось влезть в него.
В просторной комнате, где далекие предки по давно забытому обычаю принимали гостей, все было разгромлено, перевернуто, разбито. Среди обломков старинной мебели на полу плакала девочка лет шести-семи. Кровь смешалась со слезами, уродуя славное личико, словно ритуально разукрашенное первобытными дикарями.
Девочка истекала кровью.
Анд вспомнил приемы первой помощи, вычитанные им в одной из старых книг.
Он взял ребенка на руки и положил на широкое ложе, предназначенное, очевидно, для всей семьи.
Оно было прикрыто домотканым холстом. Анд оторвал от него несколько полос и стал делать бедняжке перевязку.
Чей-то упорный взгляд заставил его обернуться.
В дверях стояла высокая, сильная с виду женщина с проседью в ниспадающих на плечи волосах.
Она держала в руках увесистый камень, которым могла размозжить Анду голову. Но она медлила, видя чем занят странный пришелец.
— Помоги, — просто обратился к ней Анд. Удивление скользнуло по красивому, уже немолодому лицу.
Не выпуская камня из рук, она подошла, положила его рядом, чтобы удобнее было схватить, и принялась помогать.
— Зачем, да-да, ты здесь? — спросила она. — Грабители, да-да, валяются на улице.
— Искал, — односложно ответил Анд.
— Кого еще искал? — возмутилась женщина.
— Эльму.
— Эльму? Ее никому не удастся убить! — уверенно и жестко произнесла она. — Да-да!
— Умом не поверить, А сердцем вовек, Что хуже нет зверя, Чем зверь-человек!