Спящая царевна. Своих не бросаем
Шрифт:
Земля под ногами ярилась и вздымалась, как морские волны.
А потом…
Сначала Делии показалось, что глаза обманули, что мелькнувший у входа силуэт ей только померещился.
Но сердце уже узнало, уже рванулась навстречу душа, и она сорвалась вслед за ней, с пронзительным криком, одновременно счастливым до безумия и бесконечно горьким, метнулась, будто орлица, навстречу своему Беркуту.
Андрей поймал её в объятия, прижал к сердцу, зацеловывая горящие щеки, заплаканные глаза, солённые от слёз губы. Он не спрашивал, что она
Да иногда шептал, как в горячке: «Родная моя… Деля… родная…»
За спиной что-то жутко громыхнуло. Отстранившись на миг от любимого, царевна увидела, что это Лазур и Влас из огнестрелов разрушили каменный козырёк, нависавший над входом в пещеру. Теперь погони можно было не опасаться. Конечно, из подземелья наверняка не один выход, но здесь Серым после такого обвала точно не выбраться.
– Надо уходить! – поторопил Андрей.
Прижал её к себе, оплетая рукой за талию, и они поковыляли прочь. Следом шли и все остальные.
Правда, далеко уйти не успели. В очередной раз дрогнула земля, так что едва не сшибло с ног, а потом громыхнуло жутко, слово гроза началась прямо над головой. Только вот небо оставалось светлым, безоблачным, и солнышко щекотало нос золотыми лучами.
– Вот и всё, конец логову Зверя, – выдохнул с облегчением Андрей.
– И Зверю конец… – добавила Делия.
Поймала его удивлённый взгляд, но вместо разъяснений, обвила руками за шею, притянула ближе и нежно припала к желанным губам.
Да и правильно! Потом поговорят об этом, потом…
А сейчас… Стоит ли тратить время на разговоры о мёртвых чудищах, когда рядом любимый?! Самый лучший на свете, самый родной и… живой!
Эпилог
Спустя … лет
– Егорушка, Егорушка! Ты куда запропастился, озорник? Его-о-ор…
Андрей, заслышав издалека нежный, звонкий голос любимой, приподнял голову.
На столе мигала цветными огоньками объёмная карта. Он просматривал последние донесения с границы и отмечал нужные координаты, но сейчас, оторвавшись от этого занятия, прислушался к тихим шорохам в углу и решительно направился к стоявшему там большому сундуку.
Приподняв крышку, Беркут заглянул внутрь и подмигнул с улыбкой:
– Ну что, партизан, попался?
Егорка сперва насупился, потом звонко рассмеялся, потом шёпотом попросил:
– Бать, не выдавай меня!
И посмотрел своими огромными синими глазищами так, что Беркут готов был захлопнуть сундук обратно.
Если чертами лица, цветом волос и комплекцией сынок пошёл в него, то вот бездонные глаза-омуты точно были матушкиным подарком, и за эти очи Андрей порой готов был простить мальчонке любые шалости. Приходилось напоминать себе по пять раз, что отец должен ещё и воспитывать, и уму-разуму учить, а не только обожать и баловать.
Вот сейчас как раз это и требовалось сделать…
– Не выдам, – торжественно пообещал Андрей. Потом снова подмигнул и добавил: – Ты сейчас сам отсюда выберешься и пойдёшь маме сдаваться! Небось, уже час тебя ищет? Потеряла. Расстроится сейчас, испугается, плакать начнёт… Ты же не хочешь, чтобы мама плакала?
– Не хочу, – вздохнул Егорка, перекидывая ногу через борт, и выбираясь из любимого ящика наружу. – Маму же нельзя обижать. Она же… девочка…
– Вот именно, – серьёзно кивнул Беркут. – Мама у нас девочка, а, значит, мы с тобой должны…
– Её беречь и защищать, – охотно подхватил сынишка.
– Верно! Так что беги к маме и не огорчай её! – Андрей не удержался и поцеловал Егорку в тёмную макушку, волосы у него пахли скошенной травой и солнцем. – А в прятки завтра в лесу поиграем, – пообещал Беркут напоследок, – с дядей Анжеем. Мы с тобой будем прятаться, а он искать. Ему – наука, а тебе – веселье…
– Ура-а-а! – раскатисто прокатилось по терему.
Маленький Егорка любил гулять с Андреем в лесу точно так, как когда-то он сам любил ходить в тайгу со своим батей. Помня те волшебные дни своего детства, Андрей старался во всём подражать своему отцу – рассказывал сыну всё, что знал о животных и растениях, учил читать следы, понимать голоса птиц. А главное, учил любить и уважать этого могущественного и удивительно щедрого соседа по имени Лес.
В тайне Беркут надеялся, что когда-нибудь, когда придёт его время отправиться к предкам, Егорка будет вспоминать эти прогулки с таким же трепетом, щемящей нежностью и благодарностью, с какой всегда вспоминал их он сам. И непременно передаст всю науку рода Беркутовых и своим сыновьям. И эта ниточка, что тянется от сердца к сердцу, никогда не оборвётся.
А сейчас Егорка бросился было к двери, но тут Делия сама появилась на пороге.
– Ага, слышу, слышу… Вот ты, значит, где прятался? – притворно нахмурилась она.
Но изображать из себя сердитую и строгую у Делии получалось плохо, особенно, когда она смотрела на своих самых любимых мужчин.
– Нет, мама, я к тебе шёл… – замотал головой Егорка. – Я хотел рассказать… Мама, а мы завтра с папой в лес пойдём! Он меня пообещал с собой взять… И дядю Анжея…
Делия приподняла тонкие брови и бросила вопросительный взгляд на Андрея:
– Мы недалеко, – сразу же успокоил её Беркут. И, подходя ближе, добавил с улыбкой: – Мы бы и тебя с собой взяли…
– Боюсь, наша девочка будет против, – рассмеялась Деля и погладила круглый живот, который не скрывало даже просторное платье.
Андрей обнял её со спины, поцеловал в шею и шепнул ей на ушко:
– Вот я так и подумал… Кстати, как она там… наша девочка? – он осторожно накрыл ладонями руки жены, всё ещё лежавшие на животе.
– Замечательно… Обещает, что скоро будет… – Делия, улыбнувшись, взглянула на него через плечо. – Ты уже ждёшь?