Спящая Цикада
Шрифт:
Наигравшись, дыхание сместилось ниже, скользнуло по напрягшемуся телу и добралось до живота. Мышцы свело судорогой. Исследователю это словно понравилось – что-то едва уловимое, ласковое заскользило по коже. Дыхание становилось то теплым, как знойный полдень, когда мечтаешь о малейшем движении воздуха, то прохладным, как напоенный запахом талого снега весенний ветер.
Анна билась в путах, которых не чувствовала. А пытка продолжалась. К дыханию и затейливому танцу языка добавилось невесомое, на грани ощущений, прикосновения
– Наири! Наири! Что с вами?
Эйр мужественно принял удар в грудь, но рук не отнял. Анна задохнулась и огляделась, приходя в себя.
Она сидела на кровати, а мужчина крепко держал её за плечи, не давая упасть. Сквозь щели неплотно закрытых жалюзи пробивался закат, а вместе с ним в комнату проникали привычные уличные звуки – гул машин, детские голоса…
– Все… в порядке…
Эйр тут же отстранился. И, следуя за взглядом Анны, поднял жалюзи.
Золотистый свет ворвался в комнату, прогоняя остатки морока.
– Не спи на закате – чертей разбудишь, – усмехнулась Анна, откидывая покрывало.
– Простите? – не понял Эйр, но Анна не обратила внимания – её ночнушка пропиталась потом, да так, что отжать можно было.
Зато исчез озноб.
– А вот и разгадка, – пробормотала Анна.
Видимо, жар принес кошмары, а разговоры о демонах страсти направили их в определенное русло.
– Вы куда, Наири?
– В ванну.
Эйр тут же накинул поверх влажной ночной рубашки халат. И открыл дверь в санузел.
– Сами-то выйдите.
– Наири, вам нехорошо. Если вдруг…
– "Если вдруг"– вы услышите, – парировала Анна, задвигая щеколду.
Горячая вода обожгла тело. Но еще сильнее горела кожа от жесткой мочалки, которой Анна безжалостно себя терла. Она старалась смыть следы чужих прикосновений, словно они въелись в тело, уродуя его жгучими клеймами. Судороги отвращения невидимый наглец принял за дрожь желания, а рвотные позывы – за дыхание страсти. Анну это не удивило, жизненный опыт подсказывал, что так бывает всегда.
Дрожь постепенно сдавалось, брезгливость смывалась мылом и водой. И из ванной Анна вышла почти успокоившись.
– С вами все хорошо, Наири? – в голосе Эйра слышалось участие.
– Нет, – зло отрезала Анна и отшатнулась от протянутой руки. – Запомните, господин инкуб, или как-вы-там-себя-называете: больше всего на свете я ненавижу, когда ко мне прикасаются без разрешения.
– Вам снился кошмар, – констатировал Эйр, но руку убрал.
– Да, – вздохнула Анна. – Невидимый любовник пытался доставить мне удовольствие. Это было отвратительно!
– Вам не понравилось? – вздернул бровь Эйр.
– Абсолютно. Чужие руки на плечах, животе,
Мужчина опустился на одно колено, склонив голову:
– Я должен просить прощения, Наири. Мне было неизвестно, что вы не переносите, когда вас касаются незнакомцы, но это неважно. Я приму любое наказание, кроме смерти – над жизнью рорага королевского дома властен только государь.
Анна опешила. Мужчина слишком вжился в роль, совсем ушел в свой вымышленный мир. Запахнувшись в халат она тяжело опустилась в кресло. Отступившая простуда и разыгравшиеся нервы разбудили голод. И, глядя на Эйра, Анна поинтересовалась:
– Может, поужинаем? Поздно уже, а завтра на сутки…
– Куда? – не понял Эйр.
– На работу, – Анна выжидательно посмотрела в глаза собеседника.
– Зачем? – удивился тот. – Наири, в этом нет смысла. Пройдет немного времени, и вы отправитесь в мой мир.
– Ну, во-первых, никуда я не отправлюсь, мне и здесь хорошо. Во-вторых, нельзя вот так просто взять, и прогулять работу. Да и смысла нет. У меня отпуск через две смены!
Эйр внимательно оглядел её сверху вниз. От выражения его глаз могло растаять мороженое, но Анна осталась равнодушной.
– Нет, Наири. Это опасно. И времени на подготовку у нас мало – близится холодный сезон.
Анна уже рот открыла, но тут же прикусила язычок. Лучше прогулять смену, чем стать героиней криминальной хроники.
Но первую часть предложения мужчина принял как просьбу:
– Наири, что вы хотите на ужин? Я приготовлю.
Анна, потеряв на миг контроль над собой, пробурчала:
– Утку по – пекински и фуагра.
Брови Эйра изогнулись, но он тут же взял себя в руки.
– Приготовление сложных блюд требует времени и опыта. Я больше воин, чем повар.
– Ладно, забудь. Там в морозилке есть пельмени. Их-то сварить сможешь?
Он умел. Но приготовил по-своему. Отварил на пару, пристроив над кастрюлей смазанный маслом дуршлаг. Из найденных в холодильнике овощей и зелени соорудил то ли салат, то ли приправу. Анна не сдержала завистливого вздоха: кулинаром она была еще тем.
– Дашь рецепт? – спросила она, не сводя опасливого взгляда с мужчины.
Но тот отнесся к панибратству, как к должному. Куда больше его заботил апельсин, который он чистил.
Анна запихнула в рот последний кусочек оранжевого фрукта и велела сама себе:
– А теперь – спать.
Эйр не спорил. Но в комнату вошел вместе с ней.
– Эй! Это моя спальня! – в который раз возмутилась Анна.
– Ваша, – согласился мужчина.
Он ловко расправил простыню, взбил подушки и откинул одеяло, приглашая прилечь. Потом опустил жалюзи, поклонился и… вышел. Анна перевела дух, стараясь, чтобы мужчина не услышал. И рискнула: