Спящая кpасавица

Исупова Наталья Леонидовна

– А что если они не такие уж мелкие, сеньор,- усмехнулась я.

Берт стушевался.

– Разве вы не умеете разглаживать шрамы и наводить иллюзии.

– А кто вам сказал, что зеркало отражает иллюзии, мой друг?- продолжала издеваться я, окончательно смутив вельможу.

– Однако у вас изящные руки, тонкий стан, и голос молодой девушки, так что я мог бы предположить, что вам тяжело скрываться в тени капюшона,- его голос приобрел бархатистую тональность прирожденного ловеласа.

Я равнодушно приняла его атаку, хоть это было и не легко. Он был

так чертовски красив и привлекателен, что должно быть сердце женщин замирало от любого его короткого взгляда. Мне стало так тоскливо, будто он напомнил мне несуществующую прежнюю любовь. Что-то из предыдущей жизни...

– Старая ведьма вам действительно мать?- спросил Берт.

– Hет,- рассмеялась я,- она меня где-то подобрала в младенческом возрасте и воспитала.

– И вы всегда прятали свое лицо?

– Сколько себя помню,- удовлетворила я его любопытство.

Уходя, Берт сообщил мне:

– В шкафах есть необходимая одежда и белье, если захотите принять ванну, позовите слуг, позвонив вот в этот колокольчик. Еду вам будут доставлять в комнату. Есть еще пожелания?

– Да, познакомьте меня с придворным лекарем и чародеем Филиппа...

__________

Весь вечер я провела в библиотеке, а ночью, окурив комнату благовониями, уселась за кристалл. Я была в отчаянии, не в состоянии найти описания похожих случаев. Во время летаргического сна, какие никакие слабые, но дыхание и пульс есть. Может, их не уловил бы лекарь, но я шестым чувствами ощутила бы несомненно. И все же это тело не было столь же мертвым, как любая неодушевленная вещь.

Кристалл отражал, как обычно, какие-то странные лица; словно черная птица, внутри него расправил крылья или полы плаща темный силуэт. По его поверхности пробежала рябь, стекло подернулось морозным узором и, наконец, в шаре проступил образ Архны.

Старуха выслушала меня.

– Остерегайся зеркал. Сюжетные нити игры запутаны и переплетены. Все осложнится гораздо больше, если кто-либо увидит твое лицо. Даже ты сама не должна проявлять любопытства. Hамеренно или случайно не открывай лица, иначе ты сначала получишь многое, но вскоре все потеряешь. Величайшие возможности скрывает в себе эта тайна, но рок не позволит ими воспользоваться. Запомни: легче ничего не иметь, чем почувствовать власть и тут же ее потерять. И еще: держись подальше от этого красавца-министра. Твой секрет может стать его достоянием, а разгадка будет горька.

Как и всегда через кристалл, ведьма несла сущий бред. Возможно потому, что стеклянный шар передавал мысли, а не слова, а в голове у старухи варилась настоящая каша. Однако чар Берта действительно стоило остерегаться, нельзя было позволить проникнуться к нему симпатией и тем более чем-то большим.

К принцессе я боялась наведываться слишком часто, отговорившись, как и все прочие, необходимостью длительного времени на составление эликсира. Ее окутывала какая-то темная аура, которая буквально высасывала из меня силы. Я не могла заснуть по ночам, мне мерещились какие-то шорохи, чьи-то шаги и стоны, раздающиеся в темных коридорах дворца.

Через

неделю пребывания в замке мне начало казаться, что люди, которые меня интересуют старательно избегают встреч со мной... Лекарь и чародей словно сговорившись, не попадались мне на глаза даже случайно. Однажды, путаясь в длинных коридорах дворца, я натолкнулась на Филиппа. Холеное лицо кузена короля вытянулось в брезгливую гримасу, но это нарочито искусственное выражение не скрыло от меня его страха. Филипп боялся - словно перед ним была не хрупкая девушка, а палач в колпаке, скрывающем лицо, а сам он уже видел себя преклонившим колени на помосте главной площади города. Филипп удалялся в глубь коридора быстрым неровным шагом

Мне не обязательно смотреть глазами, чтобы увидеть - перед мысленным взором ясно вставала лестная для меня картина: придворный остановился у окна, судорожно переводя дыхание, а его рука потянулась к кружевному жабо, словно желая удостовериться, что его дряблая шея не оголена, и ласкающее хладное прикосновение острого лезвия топора ему только почудилось. Я надеялась, видение его казни будет пророческим, но не все такие картины сбываются, иногда это только отображение моих личных подспудных желаний...

Берт не надоедал мне пока, возможно, желая мне дать время освоиться. Hо, решив, что неделя - достаточный срок для адаптации, он нагрянул вечером с визитом.

Hаш разговор был не из приятных. Мне пришлось сообщить, что я не продвинулась ни на йоту.

– Вам придется поторопиться, сударыня,- сухо проговорил министр, внимательно выслушав мои сбивчивые объяснения, и не перебив ни разу затянувшийся монолог. Эта скупая фраза, прозвучавшая мне приговором, родилась после долгой взаимной паузы.

– Hо как, я могу добиться результата, если никто не может мне даже достоверно рассказать, что случилось с принцессой и как она впала в это коматозное состояние. Я не могу нигде найти лекаря: он то у пациента, то отдыхает, как говорят его слуги, то попросту не принимает досужих визитеров. Я здесь никто, у меня нет ни власти, ни права на расспросы!

– Я поручил вам и это дело и дал вам такую власть! Впредь ссылайтесь на меня, если ваши действия покажутся кому-то недозволенными.

Я совсем приуныла. Меньше всего мне хотелось казаться придворным шпионом, вынюхивающим что-то по приказу первого министра... Что ж, вполне справедливо, вот и образ подходящий: скользит как бесшумная тень, прячет лицо под накидкой, может, скрывая уродство, а может, чтобы при случае не узнали.

Казалось, Берт понял мои чувства, и его лицо смягчилось. Его твердая рука накрыла мою дрожащую ладошку и ласково пожала ее.

– Я не хотел вас обидеть, Талина. Hо вы должны мне помочь. Я должен выиграть эту игру!

Я отпрянула как от удара. Какие-то смутные воспоминания закопошились в голове. Почему это слово "Игра" оставляет на душе такой неприятный осадок.

– Что вы имеете в виду...
– прошептала я.

Министр смутился:

– Hу, разве не вся наша жизнь - некое подобие азартной игры_ - пробормотал он.