Спящая красавица

Картленд Барбара

Она шла по коридору к лестнице, ведущей в гостиную, и всюду видела перемены.

Многое из того, что было знакомо ей с детства, исчезло, и Оделла чувствовала себя чужой в собственном доме.

Но она понимала, что, если скажет об этом, отец будет расстроен.

Вместо этого она скользнула ладонью в его ладонь.

— Я люблю вас, папа! — сказала она. — Прошу вас, позвольте мне подольше остаться с вами. Мне немножко страшно — столько незнакомых людей!

Граф ободряюще сжал ее пальцы.

— Я понимаю, — сказал

он. — Обещаю, что даже отчасти пожертвую своими обязанностями в Палате лордов.

— Тогда… мы могли бы уезжать рано утром? — шепотом спросила Оделла. Граф коротко рассмеялся.

— Видит Бог, я хотел бы этого больше всего на свете! Но не забывай, ты каждый-день будешь танцевать до упада и возвращаться домой поздно. Мне кажется, тебе лучше спросить меня об этом еще раз недели через две или три.

— Непременно спрошу, — пообещала Оделла.

— А если спросишь, я соглашусь, — в свою очередь пообещал ей отец.

К этому времени они подошли к двери в гостиную, и Оделла услышала голос мачехи.

Она поцеловала отца.

— Спокойной ночи, моя дорогая, — сказал он. — Выспись получше, а утром после завтрака мы вместе уедем.

— Я буду этого ждать, — прошептала Оделла. — Пожалуйста, извинитесь за меня перед графиней.

Граф открыл дверь, и Оделла, прежде чем отвернуться, увидела свою мачеху, сидящую на диване.

Графиня поблескивала алмазами ожерелья и казалась чрезвычайно довольной.

Она о чем-то беседовала с человеком, сидящим возле нее.

На мгновение Оделле стало любопытно, куда подевался третий участник вечеринки, но потом ей захотелось остаться одной, и она направилась к своей спальне.

Спальня была расположена в конце первого этажа. Это была не та комната, которую Оделла занимала в прошлом, и ей было немного обидно.

Впрочем, решила она, как-то неловко, только-только вернувшись домой, сразу чего-то требовать.

Войдя в спальню, Оделла вдруг осознала, что это бывшая комната для гостей, которая полностью переделана ее мачехой.

Она задумалась, нет ли здесь скрытого смысла.

Возможно, мачеха планирует избавиться от нее, едва она успела приехать?

«Чушь, — сказала себе Оделла. — Я просто чересчур подозрительна».

Графиня радушно встречала ее и, несомненно, знала, что она унаследовала немалое состояние.

«Если она находит удовольствие в том, чтобы помочь мне потратить его, — рассудила Оделла, — ей невыгодно, чтобы я слишком быстро нашла себе мужа».

Это было вполне логично.

И все-таки что-то, словно чей-то посторонний голос, подсказывало ей, что ее вывод неверен.

— Но как это может быть? — вслух спросила Оделла.

Ответа не было.

Глава вторая

— Как жаль, что вчера ты так рано отправилась спать, — сказала графиня.

Они завтракали втроем, потому что графу с Оделлой

надо было сразу же после завтрака уезжать.

— Я не хотела показаться невежливой, — ответила Оделла. — Но я очень устала после такой долгой поездки.

— О, конечно, я понимаю, — проворковала графиня. — В то же время мне хотелось бы, чтобы ты познакомилась с виконтом Мором, который как раз был со мной.

Она повернулась к мужу и продолжала:

— Вы знаете, он сын вашего друга, графа Морланда, Артур, и, я уверена, почти так же умен, как и его отец.

— Никогда не сказал бы, что граф Морланд умен! — ответил граф. — А его речи в Палате лордов — сплошное убожество!

Графиня улыбнулась.

— Наверное, дражайший Артур, вы сравниваете его с собой, а никто не умеет произнести такую блестящую и остроумную речь, как вы, даже о самом скучном предмете!

— Вы мне льстите! — покачал головой граф. — Но я признаю, что нам приходится сталкиваться с на редкость прозаическими вещами, о которых трудно сказать что-нибудь достойное!

Оделла засмеялась.

— По-моему, папенька, вы просто скромничаете. Я уверена, что остальные члены Палаты лордов по сравнению с вами — никудышные ораторы и завидуют вам.

— И все же Джон Мор — весьма умный молодой человек, — упрямо сказала графиня. — Я не сомневаюсь, что он отлично танцует, и поэтому хочу пригласить его на один из званых обедов, которые мы даем перед балом.

— О, прошу вас! — воскликнула Оделла. — Не надо планировать слишком много на слишком короткое время! Тем более что мои новые платья еще не будут готовы.

Когда она говорила это, у нее возникло чувство, что ее торопят, стремясь побыстрее вовлечь во что-то, от чего не будет спасения.

Оно было подобно морской волне, и она едва не задохнулась.

— Не волнуйся, мое дорогое дитя, — сказала графиня. — Вы знаете, что я позабочусь о вас. На твою долю выпадет невероятный успех, и твой отец будет тобой гордиться.

У Оделлы опять возникло ощущение, что все, о чем говорит мачеха, имеет скрытый подтекст.

«Это всего лишь мое воображение», — сказала она себе, поднимаясь наверх, чтобы надеть пальто и шляпку.

В то же время она была уверена, что в атмосфере дома все равно есть что-то угрожающее.

Когда она спускалась по лестнице, ее не покидало чувство, что они с отцом убегают.

Она словно бы видела тьму, надвигающуюся на них.

«Я просто дура», — обругала себя Оделла.

Когда граф сел в экипаж, она взяла его за руку.

— Мы снова вместе, как прежде, папа, — сказала она. — Жаль только, что мыт не в лесу и не в открытом ландо.

— Мы непременно съездим в деревню, — пообещал граф. — Но сейчас неважные времена для нас с королевой, — улыбнулся он. — Палата общин буквально завалила Палату лордов важными законопроектами, и нам приходится их обсуждать.