Спящая кукла
Шрифт:
Такой же, как и у Мортона Нэгла.
– Мортон, – спросила Дэнс, – с вами все в порядке?
– Я просто думаю, смогу ли я вынести завтрашнюю головную боль.
Горничная постучала в дверь, Нэгл попрощался и закончил разговор.
Он без всякого аппетита съел сандвичи, затем включил телевизор, немного пощелкал пультом. На экране мелькало что-то, но Нэгл почти ничего не видел. Сон почти совсем сморил его.
Он сбросил обувь и завалился в постель. Потягивая вино из пластикового стаканчика, Нэгл вспоминал цветную фотографию Дэниэла Пелла в журнале «Тайм», увиденную им много лет назад. Голова убийцы была слегка повернута, но небесно-голубые
Нэгла злило, что провалилась его попытка договориться с теткой Терезы и что поездка сюда была пустой тратой времени.
Потом, однако, он постарался успокоить себя тем, что остался верен журналистской этике, никому не раскрыв источник информации и место проживания девушки. Он сделал все, что мог, чтобы убедить тетку, но не перешел никаких нравственных границ и не сообщил Кэтрин Дэнс никаких сведений о Терезе.
Нет, подвел итог литератор: оказавшись в сложной ситуации, он поступил абсолютно правильно.
Сон одолевал его, и Нэгл почувствовал себя немного лучше. Завтра он вернется домой к жене и детям. И книга у него получится неплохая. Ему позвонила Ребекка Шеффилд, с ней будет интересно встретиться. Она делала много заметок о жизни в «семье» и теперь хочет побеседовать с Нэглом. Она была уверена, что сможет уговорить Линду Уитфилд дать ему интервью. Да, жертв Дэниэла Пелла хватит не на одну книгу.
Наконец, совсем опьянев и избавившись от мрачных мыслей, мучивших его на протяжении нескольких последних часов, Нэгл провалился в сон.
Глава 36
Они сидели вокруг телевизора, подавшись вперед, и смотрели новости, словно три сестры, обретшие друг друга после долгой разлуки. В каком-то смысле они таковыми и были, подумала Саманта Маккой.
– Вы способны этому поверить? – спросила Ребекка тихим возмущенным голосом.
Линда, помогавшая Саманте убирать со стола остатки совместного ужина, печально покачала головой.
Целью Пелла стал прокурор Джеймс Рейнольдс.
Саманта была потрясена происшедшим, так как очень хорошо помнила Рейнольдса. Суровый, но весьма разумный человек, в ее случае он не возражал против сделки о признании вины. Саманте даже казалось, что он был к ней излишне снисходителен. Конечно, никаких улик относительно их участия в убийстве Кройтонов не было. Узнав о жуткой трагедии, Саманта была потрясена и долгое время пребывала в шоке. Тем не менее за время жизни в «семье» они успели совершить большое число мелких правонарушений и преступлений, и если бы Джеймс Рейнольдс захотел, то смог бы добиться для всех трех девушек гораздо более длительных сроков.
Но он отнесся к ним с глубоким сочувствием, понимая, через что им пришлось пройти и что все они стали жертвами особого дьявольского очарования Дэниэла Пелла. Он именовал их ситуацию «стокгольмским синдромом». Саманта нашла это выражение в словаре. Оно означало эмоциональную связь, возникающую между заложниками и их похитителями. Саманта с радостью приняла снисходительность Рейнольдса, но совсем не собиралась делать себе скидки, сваливая вину за собственные поступки на тот или иной психологический феномен. Ни один день не проходил для нее без самообвинений в совершенных ею преступлениях и в том, что когда-то она впустила Пелла в свою жизнь
На экране телевизора появилась картинка, рисунок, сделанный художником. Пелл с более смуглой кожей, чем обычно, с усами, темными волосами, в очках. В целом производит впечатление латиноамериканца. Характерная для него маскировка.
– Вообще-то выглядит он странно, – заметила Ребекка.
Стук в дверь заставил их вздрогнуть. Затем послышался голос Кэтрин Дэнс, и Линда поднялась, чтобы открыть ей.
Саманте очень нравилась женщина-полицейский с обворожительной улыбкой, постоянно слушающая музыку и с яркими маргаритками на ремешках обуви. Она бы тоже не отказалась от таких туфель. Саманта редко позволяла себе что-либо броское или тем более вызывающее. Иногда она прохаживалась у витрин магазинов, думая, какая замечательная вещица, надо бы, наверное, ее купить, но тут же в ней восставала совесть, и Саманта решала: нет, этого она не достойна.
Уинстон Келлог тоже постоянно улыбался, но его улыбка была другой. Она была чем-то вроде его удостоверения, тем, что демонстрируют со словами: на самом деле я не такой, каким вы меня считаете, да, я агент ФБР, но я ведь и человек. Тем не менее он очень обаятельный мужчина. Конечно, не красавец в классическом смысле слова. У него уже наметился двойной подбородок, и вообще Келлог был немного полноват, но манеры, голос и глаза делали его весьма сексуальным.
Взглянув на экран телевизора. Кэтрин спросила:
– Значит, вы слышали?
– Я так рада, что с ним ничего не случилось! – воскликнула Линда. – Его семья тоже находилась в доме?
– С ними все в порядке.
– В новостях упомянули, что пострадал полицейский, – заметила Ребекка.
– Ничего серьезного, – ответил Келлог и рассказал им о том, как Пелл с сообщницей спланировали убийство прокурора, предварительно расправившись со Сьюзен Пембертон исключительно лишь для того, чтобы выяснить, где живет Рейнольдс.
Саманта подумала о том, что всегда поражало ее в те давние годы: об одержимости Дэниэла Пелла. Если его захватывала какая-то идея, ничто не способно было его остановить.
– Я хотела вас поблагодарить, – обратилась к ним Дэнс. – Та информация, которую мы получили от вас, помогла спасти жизнь прокурору.
– От нас? – удивленно переспросила Линда.
– Да.
И Кэтрин объяснила им, как их воспоминания о Пелле – в особенности о том, как Пелл реагировал на насмешки и неповиновение, и о его умении изменять внешность – навели ее на мысль о планах убийцы.
Ребекка покачала головой, плотно сжав губы.
– И все-таки ему удалось и на сей раз сбежать от вас.
Саманту потрясла бестактная фраза Ребекки. Ее поражало, насколько легко многие люди решаются критиковать и даже оскорблять окружающих, часто без всякой необходимости.
– Да, вы правы, – ответила Кэтрин, взглянув Ребекке прямо в глаза. – Мы опоздали.
– Телекомментатор сказал, что Рейнольдс сам попытался схватить Пелла, – продолжала Ребекка.
– Верно, – откликнулся Келлог.
– Возможно, из-за него Пеллу и удалось сбежать.
Кэтрин свободно выдержала ее взгляд. Саманта завидовала этой ее способности. Муж Саманты частенько говорил ей: «Эй, в чем дело? Ну-ка посмотри на меня». Она иногда думала, что по-настоящему в глаза она способна взглянуть только одному человеку на свете – своему полуторагодовалому сыну.