Спящие боги
Шрифт:
Внизу разрастался деревянный город. Одна из подпор атмосферной станции тридцатиметровым столбом впивалась в землю, неподалеку от сказочного пестрящего флажками, башенками и колонами дворца. На просторном дворе уже собралась большая, нарядная толпа…
Когда Творимир ступил на землю, все они, за исключением нескольких особо важных особ, а также — прежде прибывших контактеров, стояли на коленях, лбами землю подпирали.
Вперед ступил облаченный в шитые драгоценными каменьями одежды человек. Лицо — сухое, морщинистое; с козьей, черной бородкой.
— Ну, и что нового в Граде Небесном?
— Все по-прежнему… — растерянно пробормотал Творимир.
Этот настороженный, по всему видно — недобрый человек задал Творимиру еще какие-то вопросы, но тот его уже не слышал. В дальней части двора, под березовой сенью увидел он колодец. На колодце сидела птица со знакомым девичьим лицом…
Тут его резко, до боли встряхнули за плечо. Перед Творимиром стоял Бриген Марк — глаза мутные, покачивается — несет перегаром — явно не первый день пьянствует. Зашипел Творимиру на ухо (конечно, уже на земном языке):
— Ты веди себя почтительно. Когда тебе вопросы задают — отвечай… Это ни какой-нибудь там конюх. Он — правитель этой земли. Царь. Злой, кровожадный монарх. Пока нас считают посланцами Всесвята — бога Солнца. А как ему злоба в голову взбредет?.. На него часто припадки находят. Закует в цепи — в темницу, там — на дыбу. И что ты сделаешь — без оружия? А?.. Там во всем сознаешься. И четвертуют тебя, дурак…
Творимир согласно кивнул, повернулся к Царю, однако тот уже потерял к нему всякий интерес, отдавал приказы приближенным. Потом обернулся к Бригену Марку, и хмельно ухмыльнувшись прикрикнул:
— Ну, пойдем дальше пировать. Дальше меня про Солнце баить будешь…
По дороге ко двору Бриген Марк едва не повалился, но Творимир успел его подхватить — главный колонизатор пробормотал:
— А я такое им набаил про нашу божественную миссию — сам всего не помню… — сжал заломившие виски. — Плохо одно — в народе многие не верят, что мы посланцы Всесвята. Говорят — околдовали их государя, которого, несмотря на тиранию, любили. Слова на них не действуют — готовится восстание…
Творимир рассеяно кивал, а сам все оборачивался к колодцу под березами, но там уже никого не было.
Творимир попал на продолжение пира. С отвращением приметил, что многие из недавних корабельных товарищей уже упились до бессознательного сознания — валялись на полу, под столами, храпели. Некоторые еще сидели — буянили, вопили — рожи красные, опухшие, скотские. Вон в углу тискают голую девку, кто-то, словно раненый стонет. Кто-то вопит гневно — сейчас в рукопашную схватится. Творимиру стало тошно, он пробормотал:
— …Посланцы богов… Как же — скоты вы пьяные, вот кто. Немного же времени понадобилось, чтобы все, чего вас учили позабыть…
Он взглянул на Царя. Тот угрюмый, исступленный — сидел, и ни к кого к себе не подпускал. Кажется, сейчас закричит, чтобы обманщиков хватали, резали, но пока что безмолвствовал…
К Творимиру, покачиваясь,
— А ты, молодец, пей. Ты нос не вороти. Это, так сказать, начало контакта. А что касается Яслей Богов… мы со дня на день отправляемся в путь. Достигнута договоренность — нам в сопровождение дается три сотни отборного конного войска… Ну, что не пьешь?..
— Не волнуйтесь — я выпью. Только, пожалуйста, оставьте меня. Я хочу побыть один.
Творимиру тошно было пить в этом месте, и поэтому, как только человечек отошел, он перевернул кубок под стол — благо, там много было таких луж…
Какой-то резкий звук заставил Творимира очнуться. Он вскинул голову, огляделся: все та же зала, но уже освещенная факелами. За распахнутыми окнами медленно плыли прохладные поздние сумерки, но прохлада не проникала в залу — было нестерпимо душно, гарно. Он еще раз огляделся — почти все дремали или храпели, иные еще пили-ели, но их мутные, свинячьи глазки едва ли что замечали. Царя не было на прежнем месте, но на спинке его трона сидел ворон, и не понять было, на кого он глядит своим черным оком.
Творимир поднялся — стремительно скользнул во двор. Никто его не остановил, не окрикнул. Под самыми ступенями кто-то густо храпел, но дальше — тишь, спокойствие. Он отошел еще подальше, вскинул голову — прямо над ним висела одноглазая Луна, а на ее фоне — черная коробочка атмосферной станции.
Прошумели крылья, кто-то тихо вздохнул…
Творимир уже знал, кого увидит, настроил себя на решительный лад, и проговорил:
— Ладно. Теперь пришла пора объясниться. Что ты за птица, и чего от меня хочешь?
Глянул — действительно, как и ожидал: на старом месте, у колодца сидела птица с девичьим ликом, с огромными, трагичными очами, с синей как у утопленницы кожей.
— Ну, что же ты молчишь?! — громко сказал Творимир. — Скажи хоть что-нибудь. Ну же…
И тогда она заговорила. Голос был очень печальным, а так — ничего особенного.
— Если хочешь узнать правду, подойди ближе…
— Ага — это затем, чтобы ты меня туда столкнула! — пробормотал Творимир, которому вовсе и не хотелось узнавать некую страшную правду.
— Тогда чего же ты хочешь? — тихо прошептала дева-птица.
— Нет — это ты чего хочешь?.. Зачем снишься, зачем следишь? А?.. Ну, рассказывай…
— Если я стану рассказывать, ты все равно мне не поверишь.
— Да что ты!.. — Творимир пытался под грубостью скрыть страх. — А дай-ка догадаюсь. Ничего нового все равно не придумаешь. Знаю я все эти сказочные штучки-прибаютки. Ты, заколдованная, лежишь на дне того птичьего озера, я должен придти, поцеловать тебя — ты оживешь, свадебку сыграем… Фигушки!.. Что — нет? Не на дне озера?.. Где-то в другом месте?! Но все равно — я должен куда-то ради тебя идти, что-то там делать. Нет, нет! Лети, откуда прилетела и не возвращайся, и не снись. Все!..