Спящий агент
Шрифт:
– Садитесь, господин Бугшо.
Как и все русские: с твердым «о» на конце. Мало кому удавалось произнести его фамилию правильно: мягкое, как выдох, «шё» чуждо русской фонетике.
Леннарт сел и посмотрел на следователя. Пепельное лицо, рыжеватые усики. Погоны с большой звездой.
– Я майор милиции. Получил распоряжение заняться вашим делом.
Леннарт промолчал. Ждал разъяснений.
Майор пододвинул ему открытый скоросшиватель с одним-единственным листком бумаги.
– Лучше, если вы сразу подпишете признательные показания… вы в пьяном виде сбили пешехода, причинив ему тяжкие
Что бы сделали в такой ситуации русские коллеги? Леннарт лихорадочно перебирал возможности. Позвонили бы кому-то из высокопоставленных начальников, а если не получится, попытались откупиться? Знает ли он кого-то, кто мог бы помочь? Нет, никого. Кроме разве что заместителя начальника главка в Министерстве финансов. Но тот ни за что не захочет оказаться втянутым в подобную историю. Взятка? Даже и думать нечего. Преступление слишком серьезное, полно свидетелей.
Цепь нелепых, случайных событий, каждое из которых казалось естественным и сравнительно безобидным. Даже само столкновение – откуда он взялся, этот пешеход? Да и удар был несильным, он ехал самое большее двадцать километров в час, на второй скорости, почти без газа – боялся заноса. И вот – само его существование оказалось под угрозой. Все, ради чего он работал, вся его карьера в шведском Министерстве финансов, годы учения, ночных подработок – все ради того, чтобы покинуть двушку в пригороде, оказаться поближе к социальной жизни столицы, завязать контакты… Мамина гордость и пример для младшего брата. Вся его двадцативосьмилетняя жизнь – псу под хвост.
А Валентина? Он чуть не застонал в голос.
Идиот!
Все кончено.
Скоро все станет известно. Коллеги в Стокгольме. Соседи – вряд ли они будут продолжать поздравлять маму с талантливым и успешным сыном. Его имя вообще перестанут упоминать.
А мама будет корчиться от стыда.
Всю жизнь посвятила сыну. Отец сбежал, когда брат Леннарта еще не умел ходить.
– Ну?
Ничего не подписывать. Сначала подробнейшим образом ознакомиться с содержанием.
Надо как-то выиграть время.
– Что, собственно, произошло?
– Я уже сказал – вы совершили наезд на пешехода. Вас сейчас увезут в СИЗО. Так что подписывайте. Чистосердечное признание, знаете ли…
– На кого я совершил наезд? Что это было?
Майор брезгливо поморщился.
– Хватит. Такое преступление карается как минимум десятью годами тюрьмы. Не хотите подписывать – не надо. Подпишете позже, в Бутырке.
Надо во что бы то ни стало связаться с посольством. На карьере можно ставить крест, это понятно. Но… десять лет? И самое главное: пока еще есть надежда. Может, рассосется, как говорит Артем?
Вряд ли. Паника с каждой секундой нарастала.
Альтернативы нет.
– Товарищ майор! – голос за спиной.
У майора изменилось лицо. Что это? Разочарование?
Леннарт обернулся. У двери стоял средних лет человек в великолепно сшитом костюме. Он ободряюще подмигнул Леннарту и сказал с нажимом:
– Им займусь я.
Майор пожал плечами и вышел.
– Вас наверняка мучает жажда. – Не дожидаясь ответа и не оборачиваясь, человек в штатском крикнул в пространство: – Старшина! Чай на двоих.
Он неторопливо прошел на место майора,
Молодой милиционер принес два стакана горячего чая и тарелку с печеньем. На каждом печенье красовалась рельефная надпись «Привет». Вот уж воистину. Привет. Привет всей твоей жизни, Леннарт.
– Угощайтесь.
– Спасибо.
Леннарт взял стакан с чаем. Последнее, что он пил, – «Камю» несколько часов назад. Он представил вкус коньяка, и его затошнило.
– Мы получили результаты анализа крови, – сказал человек в костюме и огорченно покачал головой. – Ничего утешительного. Полтора промилле. Майор, я думаю, успел объяснить, что ваше положение крайне… скажем так, серьезно.
Леннарт подобрался и постарался сосредоточиться. Все это было сказано настолько доброжелательно, что ему на секунду показалось – может, и вправду есть выход?
– Я, разумеется, могу позвонить в шведское посольство и попросить кого-то приехать… – «костюм» сделал паузу. – Но мне кажется… короче, если у вас хватит терпения выслушать мое предложение, возможно, вы и сами этого не захотите.
Он внимательно посмотрел на Леннарта.
Светлые, почти прозрачные глаза, идеальный пробор.
Лучше молчать… может, как-то удастся спасти положение. Каким-то неудачным словом можно все испортить.
Леннарт прекрасно сознавал, насколько наивна его надежда. Превышение скорости в Москве легко решалось несколькими долларами. Но то, что произошло, – вряд ли. Хотя в глубине души Леннарт был убежден: он ехал так медленно, что вряд ли мог нанести этому неизвестному пешеходу серьезную травму.
– Есть одна возможность… – неторопливо сказал человек с пробором. – Советское государство, разумеется, позаботится о пострадавшем. А в случае смертельного исхода – о его семье. И прокурор, в свою очередь, вправе отказаться от обвинения, если со стороны пострадавшего не поступит заявления.
Это прозвучало настолько обнадеживающе, что Леннарт чуть не расплакался.
– Из этого вытекает, что у нас нет необходимости информировать шведское дипломатическое представительство, – человек с пробором достал сигарету «Мальборо». – Мало того, могу добавить, что Министерство иностранных дел не станет чинить препятствий выезду вашей невесты на постоянное место жительства в Швецию.
Так и не назвавший себя спаситель сделал паузу, давая Леннарту время переварить ошеломляющую информацию. Неторопливо закурил и выпустил облачко сладковатого калифорнийского дымка.
– Det finns nagonting ni kan g"ora f"or mig [3] , – произнес он и протянул Леннарту пачку.
Леннарт остолбенел. Не показалось ли? Собеседник обратился к нему по-шведски, хотя и с характерным русским акцентом.
И вкратце объяснил, что именно мог бы сделать для него Леннарт.
3
Есть кое-что, что вы могли бы сделать для меня (швед.).