Спящий джинн
Шрифт:
— Во-первых, не тебе, а мне, во-вторых, выяснение местонахождения Зо Ли — наша прямая обязанность. Кроме всего прочего, разузнай о Зо Ли все, что можно, у сотрудников по отряду. Для розыска нужен его физический и психологический идентификат, а мне почему-то кажется, что придется объявлять по малайцу всеземной розыск. Задание понятно?
— Неужели информация уцелевшего свидетеля катастрофы так ценна? Его же нашли без сознания, что он может знать? Да если бы он хоть что-нибудь знал, давно рассказал бы. И вообще странно, что этим делом занялись лишь полгода
— Вот именно! — поднял палец Игнат. — Вот именно, варяг, неспроста начальство заинтересовалось этим делом повторно. Надо нам поторопиться. Я постараюсь договориться с Даль-разведкой о предоставлении нам исследовательского киберкомплекса БИИМ, завтра же прочешем всю территорию Ховенвипа. Не дает мне покоя найденная нами железная дорога.
Я нехотя встал, показалось, что Игнат поручил мне самую неответственную часть задания, но высказывать свои сомнения вслух не решился.
— Тебе привет от Дениз, — сказал я через плечо уже на пороге. — Зашел бы как-нибудь, она там ждет твоих звонков каждый день…
Я оглянулся и впервые увидел на лице Игната нечто вроде растерянности. Но я говорил правду: Дениз каждый день спрашивала меня об Игнате.
По дороге в архив я прикинул, сколько времени понадобится мне на выполнение задания, и вспомнил эту прикидку к вечеру, когда дальнейшие события показали, что свободного времени у стажера отдела безопасности УАСС в общем-то меньше, чем ему хотелось бы иметь.
Информация к расследованию
Тампа, апрель 12-208
Двенадцатого апреля, в День космонавтики, тампинский стадион «Грин фиал» был заполнен с утра: спортивный праздник, посвященный началу проникновения человека в космос, собрал триста тысяч жителей города и многочисленных гостей центра туризма Флориды.
К шестнадцати часам над городом установилась прекрасная «летняя» погода. Синоптики превзошли самих себя: солнце сияло вовсю, ветер стих, воздух прогрелся до двадцати градусов. Стадион пел и смеялся, ждал основного события — футбольного матча между сборной города «Тампа» и испанской «Барселоной».
Матч начался в шестнадцать десять под нарастающий гул голосов и музыкальные аккорды: болельщики всех времен и народов мало чем отличаются друг от друга.
На двадцатой минуте защитники «Барселоны» остановили нападающего «Тампы» недозволенным приемом в пределах вратарской площадки. Стадион взорвался бешеным свистом и криками, судья остановил игру, но вместо того чтобы наказать виновных, дал свисток в пользу «Барселоны», усмотрев нарушение со стороны защитников команды хозяев поля. Часы над стадионом показывали половину пятого.
Стадион, недовольный решением судьи, ревел. И в этот момент все триста пятьдесят тысяч болельщиков ощутили волну холода, странное будоражащее волнение, нетерпение, гнев и десятки других негативных эмоций. Стадион превратился в ад!
Тысячи зрителей ринулись на поле, давя друг друга, набросились на судей и игроков. Тысячи других кинулись защищать этих последних, свалка росла, грозя перерасти
И почти никто из болельщиков, присутствующих на трибунах, не заметил странных световых эффектов над чашей стадиона, на высоте шестисот метров…
Когда к стадиону примчались машины «Скорой помощи» и городского линейного отдела УАСС, волна холода, а с ней и волна отрицательных эмоций пошли на убыль. Опомнившиеся болельщики с недоумением начали оглядываться, приводить себя в порядок, искать виновника переполоха. К счастью, судья остался жив…
А над стадионом таяла полупрозрачная фигура — нечто вроде гигантской когтистой лапы — не то облако, не то след капсулы метеоконтроля…
Игнат Ромашин
В три часа дня я вспомнил о своем предположении, нуждающемся в проверке, и, внутренне его отвергая, все же решил перестраховаться.
— Я, кажется, забыл выключить дома утюг, — обратился я к соседям по комнате, с утра занятым расчетами и моделированием какой-то аварийной ситуации. — Если шеф начнет искать, буду через полчаса как штык.
— Нам и так надоело отвечать, что тебя нет, — поднял голову от панели драйвера один из инспекторов, Дайнис Пурниекс, флегматичный, белобрысый, в распахнутой на груди рубашке. — Кстати, час назад он тебя искал весьма настойчиво.
— Зачем? — поинтересовался я.
— Очевидно, затем, чтобы еще раз дать втык за оперативность, — сказал суровый Аристарх Видов, снимая с головы эмкан.
— Ну у вас и осведомленность! — Я с любопытством посмотрел на Видова. — Прямая связь с бункером начальника отдела?
— Стараемся, — отозвался Аристарх.
— Если серьезно, то тебе в помощь придается военный историк из СЭКОНа. — Дайнис аккуратно закатал рукава рубашки. — Очень красивая женщина, зовут Люция.
Я озадаченно пожал плечами: новость была из разряда неожиданных и не совсем приятных.
В это время мягко прозуммерил координатор связи комнаты, и динамик интеркома проговорил голосом Лапарры:
— Игнат, спустись в холл к седьмому информу.
— О! — выпрямился Дайнис. — Сейчас и получишь.
— Да ну вас! — Мне было не до шуток.
В громадном холле, отделанном под инму — китайское «дерево с туманными картинами» и крипп — искристый лунный базальт, я подошел к стойке седьмого информа, еще издали увидев Лапарру. Рядом с ним стояла поразительной красоты женщина в летнем костюме, который во все времена назывался сафари. Смуглая, с фигурой и грацией богини, с волосами, схваченными у затылка рубиновым обручем и свободно падающими за спину. Глаза дерзкие и предостерегающие одновременно, черные, как пространство, губы крупные, четкого рисунка и без малейших признаков косметики. Вкус недурен. И, по всему видно, шутить не любит.