Спящий джинн
Шрифт:
— Похоже на старинный космодром, — сказала я. — Вернее, на стартовую площадку грузовых ракет.
— Я предполагал нечто подобное, — кивнул Игнат. — Видимо, «Суперхомо» была связана еще и с космическими исследованиями. Вот где открывается поле дополнительного информационного поиска.
— Соседство стартодрома с лабораторией еще не говорит об их связи, — возразил Витольд в манере Яна Лапарры. Скорее всего копирует бессознательно тех, кто ему нравится.
— Не говорит, но настораживает. — Игнат сел за пилота сам. — Спасибо,
Сели у разрушенной временем гряды рядом с тремя куттерами и шеренгой машин непонятного мне назначения. Вне кабины оказалось жарко, и я порадовалась, что надела среднеширотный костюм с терморегуляцией.
Игнат, извинившись, отошел к группе людей, возившихся в полукилометре от нас, возле широкой металлической колонны. Колонна вибрировала и гудела.
— Комбайн для шахтной проходки, — пояснил Витольд в ответ на мой взгляд; отойти от меня и догнать Игната он не решился. — Скорость проходки десять метров в час. Пойдемте и мы.
Игнат уже подзывал нас к себе.
— Сейчас идем вниз, готовы?
— Вопрос излишен, — сухо сказала я.
Игнат молча пошел вперед, и я подумала, что, будь на его месте Паша Жданов, не обошлось бы без оправданий и извинений.
Вход под землю оказался рядом с грызущим камень механизмом.
Шахта была уже оборудована подъемниками, и спуск вниз на глубину двухсот метров занял всего две минуты. На дне шахты нас ждал мужчина небольшого роста, скуластый, с твердым взглядом уверенного в себе человека. Звали его Кит Дуглас. Это был тот самый чистильщик, с которым мы начинали разведку Ховенвипа.
Я впервые оказалась под землей, поэтому с интересом стала разглядывать ровную и прямую пещеру, в которую мы проникли через ее потолок.
Пещера была освещена люминесцентными лампами, прикрепленными к стенам через равные промежутки. По дну змеились разноцветные кабели, стояли какие-то аппараты. Трое людей в таких же оранжевых комбинезонах, как и у встретившего нас, работали невдалеке у одной из стен пещеры.
— Метров сорок, — сказал Кит Дуглас, видимо, продолжая разговор. — Извините, — оглянулся он на меня, — что напоминаю: подземелье не обследовано, будьте осторожней. Фарди, — позвал он.
От группы работающих отделился долговязый парень с дубленым мрачным лицом, кивнул мне, узнавая, поздоровался с Игнатом за руку.
— Присмотри сзади.
Фарди угрюмо кивнул, не удивляясь. Так гуськом мы и пошли: Игнат и Дуглас впереди, потом Витольд и я и последним Фарди. Страховка чистильщиков общеизвестна, но я с ней сталкивалась всего второй раз.
Ход вывел нас на балюстраду громадной полости в форме идеального шара диаметром никак не менее трехсот метров. Потолок полости был проломлен, и в пролом была видна часть туннеля, освещенного все тем же белым светом люминесцентов.
— В стенах — генераторы поля, — сказал Дуглас. — Выключены сравнительно недавно, с полгода назад.
— Реактор до сих пор работает? — удивился Игнат.
— Работал в полностью автоматическом режиме, но выработал ресурс и отключился.
По ступенькам лестницы, вырубленным в пористом материале стенок сферы, мы спустились на дно полости. Запах здесь стоял едкий и неприятный, отчего запершило в горле и на губах появился металлически-горький привкус. Я нагнулась: пол сферы казался покрытым толстой шубой пыли зеленоватого цвета, но это была не пыль. Дуглас наклонился тоже, ковырнул пальцем пол и легко выломал кусок, пористый, как вспененный пластик.
— Гранит, — сказал он. — Был. Сантиметров десять — как пенолит, потом постепенно возвращается к твердости настоящего гранита.
— Похоже на след ТФ-удара, — пробормотал Витольд. — Помнишь, я рассказывал о лаве на Сан-Мигеле?
Игнат повертел в руках рассыпающийся на хлопья ком, понюхал и выбросил.
— Интересно. А что там? — Он кивнул на пролом в куполе пещеры.
— Естественный ход. Пошли, посмотрим. — Дуглас обернулся. — Вы подождите здесь, пожалуйста.
Они поднялись на балюстраду, и голоса их вскоре донеслись уже из пролома в куполе.
— Не провались, здесь везде тот же «пенный» слой…
— И куда ведет ход?
— Как раз это самое интересное: выход расположен точно над тем местом, где погибли люди Шерстова.
Молчание.
— Как далеко отсюда выход?
— Три километра с небольшим…
Голоса постепенно стихли, доносился лишь звук шагов — словно люди шли по хрустящему льду. Я с интересом огляделась, пытаясь представить, что находилось в этом шарообразном бункере.
— ТФ-удар, — повторил Витольд, растирая в ладонях комок материала стены.
— Ошибаетесь, — немедленно отозвался басом Фарди. — «Молекулярное таяние» — нарушение молекулярных связей вещества… Кит! — вдруг крикнул он. — Мне можно идти?
— Иди, — глухо донеслось сверху.
Фарди, ни слова не говоря, исчез. Мы с Витольдом обменялись взглядами и засмеялись.
— Довольно мрачный товарищ, — сказала я. — Вы уже разобрались, что это за бункер?
— Я здесь всего второй раз, — признался стажер. — А эта полость вообще ни на что не похожа. Хранить здесь что-нибудь неудобно, лабораторию не разместишь.
— Ну почему же? — возразила я. — Если в стенах полости стоят генераторы поля, то она была скорее всего хранилищем чего-то особо опасного, например, плазмы.
— Неплохая идея, — послышался сверху голос Игната: я не слышала, как он вернулся. — Поднимитесь сюда, Люция.
Мы поднялись на балюстраду, потом по лестнице через люк в потолке коридора выбрались в туннель с неровными стенами и полом, видимо, естественную пещеру. Игнат стоял с Дугласом метрах в двухстах от нас, подсвечивая себе фонариком под ноги.