Спящий во тьме

Барлоу Джеффри

– Я надеялся, вы скажете мне, кто он такой и где его можно отыскать. Мне необходимо обсудить с ним один немаловажный вопрос.

– Что у вас за дела с этим человеком, меня абсолютно не интересует. А интересует меня совсем другое: с какой стати вообще вести дела с таким, как он?

Мистер Хантер помялся минуту-другую, пытаясь облечь свой ответ в наиболее презентабельную форму.

– В руках у него – нечто, принадлежащее мне; он забрал эту вещь из моего дома под покровом ночи и без моего на то согласия.

– А! Я ничуть не удивлена, мистер Хантер. Этот человек – гнусный вор и грабитель;

закоренелый преступник, вот он кто. Ни минуты не сомневаюсь в том, что в тюрьме ему самое место. К сожалению, осудить этого скользкого типа не так-то просто. Думается мне, хозяин негодяя всячески выгораживает: он человек влиятельный.

– Как я в общем-то и предположил, столкнувшись со взломщиком ночью в моем собственном доме. Я застиг его, что называется, на месте преступления и хорошо разглядел физиономию, запомнившуюся мне еще по «Синему пеликану». Так что позвольте мне повторить мой вопрос, мисс Хонивуд: как его имя и где я могу его отыскать, чтобы вернуть свою собственность?

– Зовут его, – ответствовала мисс Молл, – Роберт Найтингейл. Живет он на Догпоул-лейн с женой и детьми, да только там вы его не найдете. Он предпочитает проводить досуг в сомнительных питейных заведениях в районе доков: на Уотер-стрит, или на Турбот-Гарденз, или в трактире «Корабль». Поспрашивайте о нем там.

– А кто этот упомянутый вами хозяин? – не отступался мистер Хантер. – У меня сложилось впечатление, что он-то и послал ко мне домой преступника. На кого Найтингейл работает?

Настал черед замяться мисс Хонивуд.

– Да, хозяин у него есть, – выговорила она, помолчав. – Это мистер Иосия Таск.

При упоминании того, кого упоминать не полагалось, Мэри выронила свою ношу.

– Известный в городе финансист и весьма добросовестный бизнесмен. Мы, к несчастью, только что с ним столкнулись. Он проживает в Шадвинкл-Олд-Хаус: навестите его там. Он, и только он, обладает властью над Бобом Найтингейлом, – сообщила мисс Молл и, вновь обретая всю свою крахмальную чопорность и угловатость, обернулась к Мэри Клинч и повелела ей подобрать цыплят и не распускать нюни.

– Ох, я такая растяпа, мисс! – возопила покорная дева. Мистер Хантер казался слегка озадаченным и сбитым с толку, как если бы ждал от мисс Хонивуд иного ответа.

– Вы в этом уверены? – строго осведомился он. – Вы уверены, что мистер Найтингейл работает именно на Иосию Таска?

– Разумеется, – ответствовала мисс Молл.

– Вы не ошиблись?

– Никакой ошибки, мистер Хантер. Ни одной.

Джентльмен покачал головой.

– О добросовестном финансисте я слышу впервые. Откуда бы ему знать меня? Откуда ему знать, что я здесь? Может, и его, в свою очередь, направляет чья-то рука?

– Я бы сочла такую возможность крайне маловероятной. Скряга – сам себе хозяин. Боюсь, эту тайну вам придется разгадывать самостоятельно. Что до сути соперничества между вами и мистером Хиллтопом – а я так понимаю, что вы соперники, – это не моя забота. Я не из тех любителей совать нос в чужие дела, что личную жизнь ближних воспринимают как свою. Но пойдемте же! Нас ждет горячий пунш.

– И булочки? – пискнула Фиона, решив на всякий случай напомнить об этой важной составляющей трапезы.

– И булочки, милая! А потом мы усядемся у огня, и мистер Хантер

расскажет нам, как собирается возвращать свою собственность. Мистер Хантер, а ведь вы так и не объяснили, что именно у вас похитили.

К тому времени они уже дошли до скромной ограды церкви святого Барнакла. Едва они поравнялись с домом священника, открылась дверь, и на пороге появился сам хозяин.

– День добрый, преподобный отец, – окликнула его мисс Молл.

– Чудесная погодка, мисс Хонивуд, – ответствовал славный мистер Нэш не без иронии, приподнимая шляпу навстречу туманной серой дымке, что на тот момент служила заменой небу. – А я как раз собирался в ваше замечательное заведение повидать мисс Спринкл. Не против, если я пойду в вами?

– Разумеется. Позвольте мне представить вам мистера Джона Хантера. Мистер Хантер, это наш священник, мистер Нэш. Мистер Хантер прибыл в Солтхед совсем недавно, пастор.

– Добро пожаловать, мистер Хантер, добро пожаловать, – проговорил мистер Нэш, протягивая руку. – А откуда вы?

– Из Лая, там я жил последнее время, – отвечал мистер Хантер.

– Мистер Хантер тоже направляется в «Пеликан», – сообщила мисс Хонивуд, тем самым окончательно утверждая маршрут молодого джентльмена.

Мистер Хантер – судя по его виду, он предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не там – сдался на милость мисс Молл, она же принялась объяснять преподобному отцу, почему одежда мистера Хантера в таком состоянии.

– Что за счастливое совпадение, – улыбнулся мистер Нэш. – Подумать только: вы и ваши спутники проходили мимо церкви как раз в тот момент, как я выходил из дому. Чудесная случайность, мисс Хонивуд!

– Случайностей не бывает, мой дорогой мистер Нэш, – обронил мистер Хантер как бы между делом.

– Неужто? А я бы заключил, исходя из собственного весьма ограниченного опыта, что случайность играет в нашей повседневной жизни роль весьма значительную.

– Все, что случается, предопределено свыше. Любое событие возможно предсказать, но невозможно изменить.

– Так вы сторонник доктрины предопределения, мистер Хантер? – с добродушным любопытством осведомился священник. – Увлекательнейшая тема, скажу я вам, хотя по сути своей представляется мне нелогичной.

– Надо помнить, что логика – изобретение людей, но не богов.

– Богов? Вы имеете в виду тайну Святой Троицы, я так понимаю – триединую сущность Господа?

Мистер Хантер промолчал; направление разговора явно его не радовало.

– Предопределение, – любезно продолжал между тем священник, – это, я боюсь, один из тех раздражающих маленьких шипов, коими украшена роза Веры. Да-да. Если довести этот аргумент до его логического завершения, придется заключить, что наш Господь – существо довольно бессердечное: он уже выбрал в вечности тех, кого спасет, и тех, кого спасать не будет, вне зависимости от их достоинств и недостатков. Я так понимаю, что все ответы, разумеется, сводятся к понятию благодати. Увы, в столь сложных материях я не то чтобы силен. Я всей душой люблю простую жизнь нашего маленького прихода, а всяческими тонкостями Веры пусть себе занимаются знатоки. Вы, судя по всему, эту доктрину изучили досконально, так, мистер Хантер? Вы считаете, предопределение связывает нас по рукам и ногам?