Сравнительное богословие. Книга 2
Шрифт:
Ш а со стороны живых воздействие на мёртвых (в действительности на эгрегоры, к которым мёртвые имели непосредственное отношение и с помощью которых управляются живые) осуществляется как пересмотр живыми нравственно-мировоззренческих стандартов отношения к важнейшим наборам жизненных установок и стереотипов.
· Появление установок на «консервацию» духовного наследия (вне зависимости от наличия там объективного зла: отсутствуют даже попытки его выявления) если это духовное наследие устраивает верхушку иерархии государства-цивилизации. А вычищается лишь всё «лишнее» и мешающее управлению толпо-“элитарной” иерархией с позиции древнего «жречества» (как оно называется до сих пор: но лучше называть его знахарство).
Так отношение с мёртвыми (нужно понимать с эгрегорами духовного наследия живых) строятся по принципу максимального
В подземном царстве месопотамцев-вавилонян существовали нормы поведения: здесь надо держаться тихо и не привлекать к себе внимания одеждой и украшениями, стараться не высказывать своих чувств, например, не целовать умерших жену и ребёнка и не ругать их. Чем человек занимался в земной жизни, тем он продолжает заниматься в подземном царстве. [57] Так “жрецы” были обязаны выполнять все те же ритуалы, что и при жизни. [58] Декларировалось, что погребальные приношения должны были гарантировать благотворное влияние умерших (нужно понимать эгрегоров общих с умершими) на живых, которое будет продолжаться.
56
С этого момента истории и появляется принцип, спущенный с верхушки иерархии в толпу «о покойных — только хорошее».
57
Это принцип закрепления сословности и кастовости в духовном наследии по родовым линиям, чтобы люди и не думали двигаться вверх по социальной иерархии, что утверждалось авторитетом их умерших предков.
58
Эта признак особой системы сохранения и передачи управленческих навыков от одного поколения “жрецов” к другому — в том числе и с помощью доступа в высшие управленческие эгрегоры жречества, где хранилась необходимая эзотерическая информация не доступная «простым смертным».
Погребальные приношения естественно сопровождались культовой мистерией (таинством) в ходе которого перед толпой разворачивалось действо, призванное закрепить в толпе уверенность в абсолютной благотворности умерших предков (конечно особо «благотворными» были высшие сословия). В ходе такого действа “жрецы” понимали и делали своё дело (закрепляли свою духовную иерархию и власть, столбя основы духовной жизни нужные им), а толпа получала уверенность в незыблемости духовности предков — после чего в эгрегорах предков мало чего менялось к лучшему.
В шумерских и аккадских сказаниях смерть изначально — великое, но неизбежное зло: тьма, которой нельзя противостоять. Но постепенно в шумерской и аккадской мифологии появляется новый мотив — идея бессмертия, правда не физического, а духовного. Человек умирает, но он бессмертен в своих делах, заслугах родных.
И в общем-то в последнем нет ничего плохого: душа действительно бессмертна, а праведность при жизни должна стать «бессмертной» — то есть невычищаемой никогда из духовного наследия (из набора эгрегров), оставшегося от умерших людей, чтобы быть теми праведными автоматизмами для самоуправления живущих людей. Праведность предков должна остаться тем что в дальнейшем должно быть принято как «само собой разумеющееся».
И всё было бы вроде правильно, если бы не следующая конкретизация принятых моралей в связи с учением о бессмертии. [59] Появляется учение о градациях жизненных страданий. С теми, кто имел большие семьи, кто пал на поле битвы, с теми, кто достойно прожил жизнь — в подземном царстве будут обращаться лучше, чем с остальными. Если в одних мифах тени умерших бродят во тьме без еды и пищи, то в других — праведные получают еду и воду в подземном царстве.
59
В дальнейшем, по мере рассмотрения разных религиозных систем, мы ещё встретимся с идеей бессмертия…
Принятая «праведность» получает в месопотамской религии своё представление о грехе. Грехом считалось
60
Такого рода действа героев впоследствие вошли в многочисленные эпизоды Ветхого Завета.
Учение о градации жизненных страданий с последующим наказанием грешников есть ни что иное как ранняя форма-предвестник библейского (и не только библейского…) ада и рая — духовные кнут и пряник для толпы страдающих живущих рабов, заменяющие идею прижизненной справедливости. [61] Обряды, описанные в последнем абзаце — ни что иное как древнейший предвестник библейского обряда покаяния. Зачем нужен этот обряд в библейской системе мы опишем когда будем разбирать библейское христианство. Здесь же можно сказать, что мистерией «очищения» отступник от веры при жизни возвращался «на своё место» под духовную опеку тех религиозных богов-эгрегоров, к которым считал нужным его «вернуть» “жрец”-священник, контролирующий всю иерархию эгрегоров и людей (либо свою часть иерархии).
61
Культура древнего Вавилона оказала огромное воздействие на духовное и каноническое наследие иудаизма (Ветхий Завет). И это не удивительно: ведь знаменитый вавилонский плен иудеев оказался исторической отправной точкой, после которой их культурное наследие стало развиваться именно в том направлении, которое иудеи поддерживают до сих пор. Более подробно мы эти параллели рассмотрим в теме «Иудаизм».
Официальное “жречество” храмов боролось с так называемой «народной магией», основанной на вере в демонов, духов, ведьм и колдунов. С ведьмами и колдунами, существовавшими параллельно официальным “жреческим” структурам, и боролись храмовые “жрецы”. Эта борьба в месопотамской религиозной системе не была столь жёсткой как при католическом христианстве, например, и так и не достигла полной победы “жрецов”. Однако, она свидетельствует о том, что народное духовное начало, которое является прямым наследием древних общинных родоплеменных религий, сохранялось и существовало параллельно духовно-храмовой государственной иерархии.
“Жречество” (как его принято называть) официальных храмов Вавилона и других городов Месопотамии было многочисленно, делилось по рангам, по специальным функциям, оказывало решающее влияние на политическую жизнь. Существовали прорицатели, заклинатели, певцы и т. п. Царь Вавилона тоже имел «жреческие» функции. При храмах также находились многочисленные “жрецы”, например при храмах Шамаша в Сиппаре “жрецам” был построен дом с обширным хозяйством и огромным садом. [62]
62
Во последующие времена хозяйственными постройками при храмах стало владеть духовенство.
Духовный храмовый застой вызванный искусственным вмешательством “жреческой” иерархии в естественную для людей духовную динамику привёл к накоплению объективного зла в основных эгрегорах, управляющих «безопасностью» Вавилона и к грехопадению его людей. Причиной была жёсткая толпо-“элитарная” организация, поддерживаемая духом Вавилона. “Жрецы” закрепили надолго в сознании людей и эгрегорах духовную и социальную иерархичность и зло не «вычищалось» из эгрегоров веками. Под воздействием этих эгрегоров при согласии толпы проходила жизнь и управление государственностью до срока установленного в Божием Промысле. После чего государственность Вавилона рухнула под грузом неразрешённых духовно-нравственных проблем. А средством разрушения, как это обычно бывает в толпо-“элитаризме” — послужило другое зло, которое ещё не исчерпало границ Божиего попущения. Так оно и произошло с Вавилоном.